Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

1937.VI.18.№ 103. Дорогая Аннуля, недавно получил от вас целую пачку писем, апрельских и майских, последнее от 31-го мая (№№ 15, 16, 17), а также от мамы. Надеюсь, дети закончили свои экзамены и теперь могут отдохнуть. Но как устроить, чтобы ты хоть немного отдохнула? Твоя переутомленность меня очень безпокоит. Кроме того, тебе непременно надо обратиться к врачу и полечить спину и ноги. Ведь самая переутомленность в значительной мере создается не делом, а болезненным состоянием, при котором и небольшое усилие тягостно и утомительно. Радуюсь вместе с вами маленьким, о грусти же, что я его не вижу, говорить не приходится. Жизнь наша резко изменилась; сидим безвыходно в Кремле, а т. к. работы почти нет, то во дворе всегдашняя толкучка. Заниматься при таких условиях не приходится, несмотря на усилия, которые я делаю в этом отношении, да и настроение неопределенности мешает сосредоточиться на чем-нибудь, требующем усилия и внимания, главное же — подъема. Одно только хорошо, что последнее время часто бывает не холодно и светит солнце. Насколько оно светит, ты можешь судить по тому, что многие принимают солнечные ванны. День длится, конечно, круглые сутки, т. к. и в полночь совсем светло. Последние дни я отыскал себе уголок более уединенный и <с> прекрасным видом на море и далекие острова, так что хоть и из окна, но вижу природу. Этот уголок представляет остекленную веранду на третьем этаже, на стене и принадлежит Музею¹.Теперь я почти ежедневно посещаю Музей, частью, чтобы заняться математикой, частью же — ради советов по экспозиции, датировке древних предметов и вообще разных консультаций. Особенных древностей не находится, лишь небольшое число конца XV в., остальное же XVI, XVII и XVIII, но есть вещи хорошего письма и красивые. Если придется уехать отсюда, то жаль будет моря, хоть я и вижу его теперь издали.

Святые ворота с надвратной Благовещенской церквью, где располагалась застекленная веранда.

Фотография. 1915 г

С детства впечатления от моря стали мне самыми родными, и не видя моря, я чувствую себя обделенным, даже когда не думаю о причине этого чувства². Ты часто пишешь мне о саде, и я радуюсь, что вы живете близко от зелени и цветов. Особенно важно это для тебя и для маленького, т. к. вы в лес не попадаете. За всеми нашими растениями я мысленно слежу, по твоим письмам. Как-то на днях видел во сне, что приехал в Сковородино, но что там нашел разорение и безпорядок, что меня огорчило. Боюсь перемен, а признак, для меня верный, это некоторая привычка к определенному месту и примирение с ним. Сейчас я вошел в Соловецкую природу, и потому начинает казаться, что обстановка должна измениться, но не в ту сторону, которая была бы желательна, т. е. не на Дальний Восток. — Сейчас сижу на веранде перед окном и, время от времени, смотрю на разстилающуюся даль с ее заливами, полуостровами и островами. Море голубое — стальное. На ближайшем заливе искрятся безчисленные всплески света, и я понял, почему мертвыми выходят они на фотоснимках и картинах: каждый всплеск есть не точка, а световая стрела, вылетающая из моря. Эти световые линии, мгновенно возникающие и исчезающие, перекрещиваются между собою во всевозможных направлениях и образуют живую сетку. VI.20. Сегодня вспоминаю, с одним из бывавших в Посаде³, Посад. Некоторые стекла веранды — цветные, и через темно-розовое стекло море кажется темно-пурпурным, — нарядным и торжественным, что подходит к моим воспоминаниям. Как мне хочется, чтобы дети набрались хороших впечатлений и радости! Выходишь ли ты за город? Непременно выходи почаще, хотя бы по узенькому переулку (забыл, как называется) до нив, чтобы послушать жаворонков и поглядеть на колосья. Ведь это так близко и требует не более 1/2 часа времени.

Крепко целую тебя, дорогая Аннуля, позаботься о здоровье, бодрости и отдыхе. Кланяйся С<офье> И<вановне>.

1. Застекленная веранда на третьем этаже — хоры в Благовещенской церкви — находится над святыми воротами, в северном крыле: из ее окна открывается вид на бухту Благополучия.