Все его жены

Мелани – мама Анны, психолог. Когда мы были подростками, она наблюдала за нами, словно мы научные проекты, и разбирала каждое наше действие. Нас, подростков, это ужасало и волновало одновременно. В таком возрасте большинство взрослых не интересуются твоими мыслями, только их критикуют. Но Мелани была другой. Она одобряла нас и говорила, что мы на своем пути изучения мира. Она перевела саморазрушение в разряд нормы, и мы разрушали, не испытывая вины. Теперь у меня возникают вопросы, насколько это была здоровая ситуация: взрослый человек, подбивающий нас на всякую ерунду. И вот уже во взрослом возрасте я сама ищу аналогичного одобрения, прошу лучшую подругу одобрить меня, как делала ее мама.

– Хорошо, – выдыхает Анна. – Вперед, я в режиме Мелани.

– У меня появилась подруга. Мы познакомились через общих знакомых, – добавляю я, предупреждая вопрос Анны. – Я уже видела у нее синяки, но не обращала особого внимания, а сегодня она прислала мне голосовое сообщение, что подралась с мужем и боится. Но я относительно неплохо знаю ее мужа, он совсем не похож на человека, который может ударить жену. И еще – она беременна.

Анна вздыхает. Я представляю, как она сидит за кухонным столом с чашкой своего дурацкого растворимого кофе – она предпочитает не горячий, а чуть теплый. Когда она расстраивается, начинает покачивать ногой, и браслет мерцает на оливковой коже лодыжки.

– Ну, во-первых, – начинает она, – мне плевать, насколько невинно выглядит мужчина. Если женщина говорит, что ей страшно, значит, ее что-то напугало. Не старайся слишком вмешиваться в их отношения, но ты можешь дать ей толчок к уходу. В конце концов, всем нам нужно, чтобы кто-то принял нашу сторону, верно? Даже один человек делает нас сильнее.

Я прикусываю губу. Анна права. Сажусь в кровати, притянув колени к груди и обхватив их руками. Какой кошмар! Я разделяю их, сама этого не осознавая.

– Но вдруг она преувеличивает? Ведь я знаю этого парня. Он хороший человек…

– Не глупи. Прихожане думают, что знают священников. Тетушки думают, что знают своих мужей, а тем временем те насилуют маленьких мальчиков. Разве можем мы знать кого-то по-настоящему?

Я думаю о себе и о том, насколько мало знает о моей жизни лучшая подруга, и опускаю голову. Анна права, разве нет? Возможно, все мы лишь делаем вид, будто все в порядке, хотя это и не так. Он толкнул меня, – вспоминаю я. Можно попытаться переписать эту историю, винить себя, оправдывать мужа, но он меня толкнул.

Мы с Анной болтаем еще несколько минут. Потом, воспользовавшись паузой в разговоре, я благодарю ее и говорю, что мне пора. Она прощается с некоторым сомнением, словно подозревает, что я рассказала не все, и дает мне шанс восполнить пробелы. Она уже дала мне много пищи для размышлений. Быстро кладу трубку и направляюсь в ванную, принять душ.

Нужно перезвонить Ханне и все ей рассказать. Вместе мы можем… Что? Уйти от Сета? Найти Реджину и спросить, проявлял ли Сет когда-нибудь к ней агрессию? Неважно. Мы можем обдумать все варианты вместе. Как команда. Намыливая волосы, я продумываю наш разговор, а горячая вода снимает напряжение с плеч.

Завернувшись в полотенце и сев на край кровати, я перезваниваю Ханне. Я нервничаю. Кусаю губы. Примерно после шести гудков я слышу ее голос: Привет, это Ханна. Оставьте сообщение!

«Привет, Ханна. Это я. Очень волнуюсь за тебя, так что перезвони, как только прослушаешь сообщение. Я еду обратно в Сиэтл и в ближайшие два часа смогу сразу ответить. Пока».

Одеваюсь и собираю вещи, каждые несколько минут поглядывая на телефон, чтобы убедиться, что не пропустила звонок. Однако мобильный не подает признаков жизни. Перезваниваю снова, на этот раз меня сразу перенаправляют на голосовую почту.

Ханна, черт подери! Перезвони мне!

Оторвав телефон от уха, я издаю раздраженный звук и понимаю, что еще не закончила звонок. Отлично. Сую мобильный в карман, хватаю сумку и направляюсь в холл.

Снова проезжаю мимо их дома, но машин там нет. Не зная, что еще предпринять, решаю отправиться домой. Если я ей понадоблюсь, всегда можно развернуться. Но четыре часа спустя я уже заезжаю на домашнюю парковку, а новостей по-прежнему нет. Пришлось отстоять в пробках несколько миль. Я голодна и хочу в туалет. Быстро затаскиваю вещи в лифт и потом в квартиру, распахивая дверь ногой. Бросаю сумку возле двери и спешу в ванную.

Выхожу оттуда, несусь к холодильнику – мне страшно хочется есть и пить И вдруг замечаю сквозь дверь спальной какое-то движение. Сердце уходит в пятки, я замираю. Где мой телефон? В прихожей, где я бросила сумку?