Все еще я

Я посмотрел на нее: судорога боли исказила ее лицо, дав мне сигнал к тому, что нужно усмирить бородача. Я схватил валяющуюся плетку и начал угрожающе рассекать воздух. Мужика это взбесило так, словно я размахивал перед ним красным пледом, и он бросился на меня, как бык. Но я начал хлестать его с такой силой, что каждый удар рассекал его толстую кожу, оставляя продолговатые красные отметины, из которых вскоре засочилась кровь. В знак своего подчинения, в меру своей извращенности, он опустился передо мной на колени, а я поставил на него свою ногу и еще раз рассек плеткой воздух. Судя по тому, что он застонал и забыл про свою госпожу, его это сильно возбудило.

– Ну и представление ты тут устроил, – Сэм подбежал ко мне и вырвал плетку.

Только сейчас я заметил, что на нас смотрел весь клуб.

– Пора сваливать, – одобрительно кивнул я.

– Подожди! – девушка схватила меня за руку. – Я еще никогда не видела такого сильного мужчину, как ты. Ты смог его поработить, даже мне это не удавалось так легко! Это все твои глаза.

– Как тебя зовут?

Словно оценивая новую игрушку, она улыбнулась и обошла меня вокруг, грациозная и изысканная, как статуя, ожившая и сошедшая со своего пьедестала. Не выдержав близости столь прекрасного лица, я обхватил его руками, на что она слегка поморщилась, но в глазах я заметил вспыхнувший огонек. Эта девушка явно не любила подчиняться.

– Эшли, – проговорила она мне в самые губы.

***

– Только ты можешь пойти в клуб и познакомиться там с самой сомнительной девушкой из всех, – ворчал Сэм, подглядывая в зеркало за тем, как я ласкал эту подергивающуюся, точно дикая лань, обольстительницу на заднем сиденье его машины.

– Сэм, просто отвези меня… нас домой… это Пятая Авеню…

– Да неужели, а я и забыл!

– Ты что, живешь на Пятой Авеню? – задыхаясь, проговорила девушка.

– Хех, да бомжует там, побирается у местных швейцаров!

– Аха-ха, обожаю его за эти глупые шутки.

– А ты что, вроде тех богатеньких сынков, у которых с ориентацией не все конкретно.

– В смысле?

– В смысле, ты с ним спишь?

– Я и он? Да нет, да ты что… я и Сэм?! Аха-ха-ха…

– Ну да, конечно, сейчас он будет уверять тебя в том, что он охренеть какой натурал, – Сэм резко остановил машину у входа в гостиницу.

– Это же «Гранд Палас», твою мать! – девушка была явно в восторге. – Да я даже мимо боялась пройти, а какой-то дрыщик, – при этом она пихнула меня локтем, – живет в этом божественном здании.

– Ты не представляешь, каково было мое удивление, особенно когда я могу позволить себе лишь двухэтажный пентхаус на Ист-Ривер, – начал прибедняться Сэм.

– Да что вы вообще забыли в этом клубе? Я думала, что такие люди только с охраной ходят, – не переставала удивляться девушка.

– Вот ему охрана явно не помешает!

– Э-э-э, дальше я сам, а ты отправляйся домой, – нежно обхватив девушку за талию, я завел ее в сверкающий вестибюль гостиницы. Навстречу мне тут же поспешил швейцар с каким-то конвертом в руках.

– Добро пожаловать, сэр, вас не было целый день, а это письмо было велено срочно передать вам, – с тревогой в голосе сказал он.

– О, привет, Микки!

– Твою мать, ты и вправду здесь живешь! Я чувствую себя Джулией Робертс.

– Ты намного красивее ее, детка, – прошептал я ей в ухо в уже поднимающем нас наверх лифте.

– Да неужели, сколько тебе лет?

Когда она зашла в мои апартаменты, ответ ее уже мало интересовал, так как девушка не переставала восхищаться убранством и декором, видом из окна, трогала обивку мебели и путалась в длинных портьерах, будто залетевшая в окно маленькая птичка. Особенно ее восхитила огромная хрустальная люстра, стоя под которой она начала крутиться, расставив руки в стороны. Я подумал, что если бы вдруг что-то пошло не так, и люстра упала, она бы проткнула ее тело насквозь, заливая зеркальный пол черной кровью. Я редко когда приводил сюда людей, часто разъезжая по домам своих знакомых, в основном все они были друзьями Сэма.

Глядя на эту чудо-девушку, я совершенно проигнорировал письмо, достал из бара бутылку «Дом Периньон» и начал возиться с пробкой. Мне всегда с трудом давались такие вещи. Заметив мои мучения, она подошла, вырвала из моих рук бутылку и с размаху ударила горлом по круглому мраморному камню декоративной колоны, украшающей лестницу.

– Ты дикарка, – я разразился смехом.

– Ты необыкновенный!

– Ты так думаешь? – она начала оттеснять меня в угол, наступая с острым горлышком бутылки в руках.

– Живешь как сын миллиардера, но не в состоянии даже бутылку для девушки открыть. Еще немного, и, кажется, ты бы начал звать на помощь своего друга.

Я вырвал бутылку из ее тонких рук и молча разлил содержимое по бокалам.

– Ты не сказал, как тебя зовут? – отставляя протянутый мной бокал в сторону, даже не сделав глотка, вдруг спросила она.

– Что-то не так? – удивился я.

– У меня непереносимость алкоголя, падаю безжизненным трупом. Думаю, это не то, чего ты хочешь сегодня ночью, – она начала расстегивать свое облегающее платье, которое слетело с нее, словно листок бумаги, повергнув меня в полнейший восторг от увиденного.

На груди у нее была татуировка в виде птицы.