Все еще я

Мне было все равно: давая показания против Эстер, я ничего не сказал, и присяжные подумали, что это была попытка самоубийства. Эстер тоже была из элитных кругов, просто у девушки поехала крыша, и ей вдруг пришло в голову убить меня.

Этот случай меня ничему не научил, как и все предыдущие и последующие.

Плоды садов Вероны, взращенные под жгучими лучами интриг, страстей, с постоянной мыслью «МАЛО».

Мои мысли не соответствуют реальности.

– Тебе нужно быть там, на этих больших ярких экранах, к ним так тянет! – говорил мне Сэм, не зная, как переключить скорости в своей новой неуправляемой машине. – Знаешь, все эти звезды и все такое… Твой отец о чем вообще думает? Способность довести девку до состояния, когда она берет кухонный нож и вскрывает парню вены, гарантировано приведет фанатку в кинотеатр, чтобы она купила билет на фильм с его участием.

– Такие вещи, как талантливая игра…

Он начинает смеяться, не давая мне договорить. Вообще, люди по каким-то непонятным причинам никогда не дают мне договорить, словно уже знают, что я хочу сказать, и, не дослушав до конца, перебивают, высказывая свою точку зрения.

– Детка, я воздвигну для тебя второй Тадж-Махал. В смысле, некоторым людям и играть не надо, чтобы бабло текло рекой. Нет, ну ты посмотри на современный шоу-бизнес – ТОСКА! Ни одной приятной рожи, особенно среди парней. Все как на подбор – вампирская муть…

– Да… Точно, вампиры. Ха-ха-ха!

– Накачанные не в меру, противно смотреть, – Сэм был немного нетрадиционной ориентации, а вообще, я всегда видел его с журналом «Men’s Health» и считал чересчур озабоченным мнением окружающих о нем и о людях, с которыми он общался…

– Мне надо выпить…

– Да я тебя умоляю… Десять утра!

– Вот поэтому и надо.

– Что, так плохо?

– Руки болят.

– Да, эта сука знала, как резать!

«Новая девушка в городе…» – раздавалось из динамиков его стереосистемы.

– Бармен, нам пиво. Да, пожалуй, день начнем с темного, а потом по нарастающей… – назвал Сэм наше в ближайшей перспективе алкогольное меню. – Бармен, ты где?!

Когда передо мной поставили огромную кружку пива, я почувствовал себя баварской свиньей. Мне вдруг вспомнилась история о том, как отец дает сыну десять центов и говорит: «Теперь у тебя есть десять центов. В свое время отец тоже дал мне десять центов, и, смотри, кто сейчас твой папа – владелец самых высоких зданий в этом городе. Выше только звезды, сынок».

– Знаешь, Дэни говорил, что хочет организовать поп-панк- группу и ожидает тебя там видеть в качестве… – молчание, – а ты вообще хоть что-нибудь умеешь?

– Десять центов…

– Что, сукин ты сын, еще только утро, а ты уже белочку где-то поймал?

– Привет, мальчики, вы одни… Ого, какие у тебя черные глазки красивые…

– Вы модели или вроде того? Можно к вам?

Началось…

– Милая, десять утра, имей совесть. Вот это, – Сэм указал пальцами на свою грудь, – не бьется до двенадцати ночи, а после сам Шумахер не угонится за моим желанием потрахаться!

Я подавился пивом.

– Грубияны! – охотницам за кошельками и юными мальчиками явно не понравилось наше поведение. Они садятся недалеко от нас, и из-за их стола то и дело раздаются идиотский смех и крики.

– Так о чем мы? Ах да, о группе…

– Думаешь…

– Ладно, сегодня мы как раз едем к Дэни, там-то и узнаем о всех твоих скрытых талантах, – с каким-то нездоровым предвкушением проговорил Сэм.

Это произошло на второй день после того, как меня выпустили из больницы и суда, когда после бара, охмелевшие, мы отправились к Дэни. Его дом находился на берегу какого-то озера. В общем, это была красивая вилла. Подъезжая к дому, я уже знал, что меня ждет в ближайшие несколько часов.

Я не помню, сколько раз повторялись подобные моменты в моей жизни и сколько раз я отключался, забывая, где я и с кем. Моя линия… И мне должно быть легче, просыпаюсь я с девушкой, просыпаюсь я с парнем. Нет, мне не мало, мне просто плохо, меня тошнит… Не трогай меня, неужели ты не видишь, мне плохо, слезь с меня! Немое желание, жалоба укоренной простоты. Мне не больно, просто я не люблю тебя.

Мне нечем дышать.

Сколько в этой комнате людей?

Открой окно!

Чьи-то руки снимают с меня кеды и лезут мне в штаны, кто-то трогает мою ширинку, треплет меня за волосы и расстегивает рубашку.

– Полегче с ним! – чей-то голос шепчет над моей головой.

Нет, я не хочу, оставь меня в покое.

– Хе-хе, а ведь именно сегодня я чувствую такой зверский голод…

Пальцы лезут мне в рот.

Как жарко… Сердце, словно птица…

Есть такое свойство у мозга – не помнить последние мгновения перед тем, как тебя вырубило. Я чувствую приближающийся шум чего-то тяжелого, железного, оно мчится мне навстречу, а я лежу, мне комфортно в этом ощущении приближающегося монстра.

– Внимание, не подходите близко к краю платформы, прибывает поезд №135, прибывает поезд №135.

– М-м-м… – ощущение удара безжалостной белизны нового дня, боль настолько сильная, что от яркого света темнеет в глазах.

Каково было мое удивление, когда я обнаружил себя на скамейке железнодорожной станции босым, в кожаной куртке на голое тело и полусвалившихся на бедра джинсах. Наверное, это была станция недалеко от дома Дэни.