Всё еще люди. Рассказы

— Я люблю тебя, вот что! Если в этом слове есть хоть грамм смысла! — Джоан почти кричала. — Знаешь, каково это — считать себя обделенной, когда у других вокруг есть друзья, семьи, а у тебя никогда ничего не получается? Чувствовать свою ущербность. И не надо жалости — от этого мне только хуже, особенно если это будешь ты. Я хочу быть с тобой. Я хочу быть… нормальной. И поэтому… — Девушка сделала глубокий вдох. Эмма растерянно смотрела на нее. — Я хочу, чтобы ты разрешила мне. Пожалуйста.

— Если мы расстанемся, ты будешь сильнее страдать.

— И хрен с ним. Прошу тебя…

— Я… я не знаю. То есть правда не стоит делать такое из-за меня.

— То есть «нет»?

— Именно. — Это было бы слишком — разрешить любовнице превратиться в свою рабыню, пусть и добровольно. Даже если такое в самом деле происходит сплошь и рядом. — Я люблю тебя такой, какая ты есть. Почему ты этого не поймешь? — Они стояли лицом друг к другу, и Эмма нежно держала Джоан за плечи. — Не нужно не только каких-то стимуляций, вообще не надо надрываться ради меня. И еще ты гораздо лучше, чем думаешь. И уж точно не ущербная. Конечно, я не могу все отследить. Может, ты тайком от меня будешь подстраивать свой мозг, но только я прошу: не стоит.

— Спасибо… Прости. — Джоан шмыгнула носом. — Я устроила на пустом месте драму.

— Успокойся. Вспомни о своей диссертации, от которой я тебя постоянно отвлекаю. — Руки Эммы опустились к талии Джоан, она легонько притянула Джоан ближе. — Вот как раз я — та еще засранка.

— Засранка, стоящая того, чтобы ради нее забить на дела, — ответила Джоан.

Где-то под ними, у кромки береговых стен, продолжали шуршать волны.

— Мы могли бы поехать в центр, — сказала Эмма. — Я знаю пару отличных местечек. Можно было бы посидеть, не сильно допоздна. Время у нас есть.

— Ты же знаешь, у меня не очень с деньгами сейчас…

— О, не думай волноваться об этом. Я заплачу. К тому же там недорого. Думаешь, я богатая?

— Мне неудобно.

— Мы встречаемся не первый и даже не второй месяц, и ты говоришь, что тебе неудобно? Пойде-о-ом! — Эмма озорно потянула Джоан за руку.

— У тебя сейчас даже работы нет, это деньги твоих родителей. Что бы они сказали, если бы узнали, что ты тратишь то, что они посылают, на девушек? — спросила Джоан, неуверенно поддаваясь напору Эммы.

— На девушку, — серьёзно поправила ее та. — Одну-единственную.

— Ну пусть так. Но тем не менее?

— Сказали бы, что ничего страшного. А мне все равно вполне хватит.

— Ох… ну ладно. — Джоан оставила попытки сопротивляться.

Они направились к автобусной остановке.

* * *

2083

— Помнишь, мы были тут раньше однажды?

— Да. — Алан задумчиво смотрел на огромную, три на четыре метра, картину Луизы Ли «Вечность». Перед ним бушевало бессчетное скопление оттенков и образов, сведенных воедино измененным мозгом художницы. Глаза словно преследовали нечто внутри пестрого прямоугольника. — Я хорошо помню именно это место здесь. В галерее. Но я видел ее совсем иначе.

— Такое часто бывает с парейдолическими картинами, — ответила Карла. — Один раз видишь одно, другой раз — другое. А что ты видишь вот здесь? — Девушка указала на нижний правый угол.

— Город. Высотные дома.

— Хм. А я вижу лес.

— Теперь я тоже вижу…

— А я теперь увидела город.

Здесь были кресла и скамейки, и можно было разглядывать картины расслабившись.

— Я присяду, пожалуй.

— Я тоже.

Они пришли сюда, в Галерею парейдолической живописи, по предложению Карлы. Ей нравилось тут бывать время от времени. Она любила находить паттерны в причудливом живописном хаосе и давать волю ассоциациям, подталкивающим к размышлениям на зачастую весьма неожиданные темы.

— Черт, — вдруг произнес Алан.

— Что-то не так? — спросила Карла.

— Я увидел там кошку.

— Кошку?

— Да. — Алан потер рукой лоб. — Кошка, с челюсти которой стекает кровь. Я кое-что вспомнил. Был один случай, еще до того, как я стал эго-защитником. Не помню, рассказывал ли тебе.

— Расскажи.

— Однажды я увидел в городе кошку, когда гулял. Рядом с дорогой. Наверное, ее сбила машина. Сначала я подумал, что она мертва. Потом, когда подошел поближе, заметил, что она дышит. У нее была содрана шерсть и кожа на лапе и на животе. Нижняя челюсть вся в крови. Сперва даже мелькнула мысль, что челюсть раздроблена.

— Бедняжка.

— Я нашел сайт ближайшей ветеринарной клиники, оставил им сообщение с приложенными местоположением и фото с линз и просто пошел дальше. Ответа от них я так и не получил. Наверное, глупо было надеяться, что это сработает, но хотел хоть что-то попробовать. До сих пор жалею, что не сделал чего-то еще. Это странно, но я в то время много размышлял о том, как могут страдать разные существа, и представил, каково ей было. Мне показалось, она умирала. И я словно понял, как ужасно ей было лежать вот так и испытывать боль. Почему-то на меня это произвело большое впечатление. Я подумал о том, что она тоже чувствует. Я не знаю, как лучше это выразить.

— Думаю, я поняла, что ты хотел сказать. Наверное.

— Возможно, в том числе из-за этого случая с кошкой я стал внимательнее относиться к тому, что другие страдают.

Они помолчали, глядя на картину. Затем Алан произнес: