Всё еще люди (СИ)

Внезапно звук сменился протяжным воем машины. Люди вокруг забегали еще быстрее, женщина стала кричать еще громче, требуя эликсир. Мужчина, чуть выше ее ростом, подошел к еще одному столу в другом конце комнаты. Свет ослепил меня, и я не смог рассмотреть, что именно сделал мужчина, но в тот же миг в его руке оказался шприц с жидкостью болотного цвета. Он пересек комнату в мгновение и вколол содержимое в пациента, после чего тот зашевелился, явно корчась от боли: конечности свело судорогами, а комнату заполнил протяжный рык. Аппарат перестал издавать монотонный звук, снова начал отбивать сердечный ритм, громко, часто. Эта картина пугала.

Я доложил это принцу тотчас же. Банам лишь обреченно вздохнул. Да, я следил за императрицей. Это её голос эхом раздавался в памяти, именно она была той женщиной, кричащей на всех вокруг. Принц был сильно обеспокоен, но сам не ожидал таких подробностей. А после… он исчез.

На входе в покои императрицы стояла охрана, прихвостни Кон де Валя. Каким-то чудесным образом, советник уговорил Ариджита взять на службу жителей Аквеста. Высокие, черноволосые, с густыми бородами, широкими плечами и смуглой кожей. Машины для убийств. На их фоне любой Ястреб казался птенцом, только что вылупившимся из яйца. Одним ударом их тяжелого кулака можно проломить череп.

Я подошел вплотную, по стеночке, и спрятался на всякий случай за шторой, которой обычно закрывали картины. Был неаккуратен и задел кольцом стену. Алхимический круг появился из ниоткуда, на мгновение вспыхнул и камни за моей спиной сдвинулись с места, открывая небольшой проход.

Алхимическая дверь - своего рода телепорт, только переносит не человека, а материю. В данном случае, часть стены. А затем возвращает обратно на место. Можно было предположить, что ими напичкан весь дворец, учитывая сколько почестей было предоставлено Гильдии Алхимиков в последнее время. Конечно же, заслуга нашего многоуважаемого первого советника. Я об этом лишь читал, но никогда не использовал, даже предположить не мог, что с помощью кольца могу активировать круги.

Мама, ты наверняка знала об этом, но у тебя не было времени мне рассказать.

Аквестинцы обернулись на шорох, и я рисковал быть обнаруженным. Не думая более, нырнул в открывшийся проход и оказался в подсобке спальни императрицы, откуда мог слышать весь их с советником разговор.

— Он еще слишком нестабилен. Сердце то и дело останавливается, а после очередной дозы эликсира он слишком агрессивен. Не уверен, что он доживет до утра.

Слышать – мало. Но мне хотелось еще и видеть. Приоткрыл дверь подсобки и та предательски скрипнула. Советник Кон подозрительно вгляделся в дверь. Казалось, он видит меня, но в следующее мгновение вернулся к разговору.

— Кон, ты меня слышишь вообще?!

— Простите меня, мне показалось…

— Тебе вечно что-то кажется!

Церея была явно раздражена. Она сидела на мягкой софе, обложенная кучей книг и чертежей. Под глазами у женщины были синяки от продолжительного отсутствия сна, а во взгляде по-прежнему читалось безумие.

— Вам надо отдохнуть. Если он доживет до утра…

— Он должен дожить до утра!

— Вы устали. Ваш разум затуманен, – мужчина не менял интонации, говорил медленно и спокойно.

— Мне не нужны твои советы, Кон, – Церея отвернулась от собеседника, начала рыться в чертежах и формулах.

— Как пожелаете. Может, принести вам чаю?

Но она не ответила, лишь еще глубже зарылась в бумаги, хаотично вырисовывая символы, круги, буквы на всём до чего могла дотянуться. Кон учтиво поклонился и покинул кабинет.

— Когда она закончит, позовите меня, – приглушенно раздалось из-за двери.

Состояние Цереи с каждым годом волновало меня и даже пугало.

В нашу первую встречу она была прекрасна. Стройная, статная, со взглядом оленёнка. Я был ещё несмышлёным мальчишкой, бегающим по дворцу от слуг, но образ молодой и красивой Цереи уже отзывался в юношеском сердце. Открытая каждому, она привлекала много внимания на балах: смеялась, шутила, травила байки из жизни простолюдин, рассказывала о других странах и как много всего можно сделать для народа, используя чужой опыт. Всегда интересовалась наукой, сама являлась талантливым человеком. В столь юном возрасте она взошла на престол и была открыта этой стране, людям и всему миру. А потом всё изменилось… Дворец убил в ней ту жизнерадостность, на смену смеху пришли крики и истерики, и наша юная Императрица замкнулась в себе, посвятив себя полностью бездушным машинам. Её заслуги поистине неоспоримы, но, кажется, цена у них оказалась слишком высокой.

Сквозь приоткрытую дверь кладовки я наблюдал за ней. Хаос, истинному хаосу были подвержены её мысли. Она рвала бумагу и сжигала в камине, доставала новую, рисовала на полях книг, на руках. В уголках глаз собирались морщины от напряжения, на столе рядом лежали треснувшие пенсне. Сколько времени она проводит так, сидя одна?

Сердце пропустило удар. Церея смотрела прямо на меня чернотой ночи. Небесный оттенок её глаз был покрыт пеленой, а волосы, будто наэлектризованные, шевелились, поднимаясь и опускаясь. Я замер, не дышал. Что это за наваждение?