Все Еще Со Мной (ЛП)

— Конечно, Кейтлин сумасшедшая, но я не думаю, что она настолько сумасшедшая, чтобы броситься вниз по лестнице только для того, чтобы тебя исключили, — Мейсон озвучивает именно то, о чем я думаю.

Анна начинает защищаться.

— Что? Думаешь, я вру? Если я ударю ее, я скажу тебе, что ударила ее.

— Я не говорю, что ты лжешь, — он потирает затылок, стараясь тщательно продумать свои следующие слова. — Я просто говорю, что не думаю, что она собиралась быть избитой только для того, чтобы обвинить тебя.

— Я согласна с Мэйсоном, — вскакиваю я, не обращая внимания на жесткий взгляд, который посылает мне Анна. — Она, наверное, пришла домой в таком виде, и когда мама спросила ее, кто это сделал, она обвинила человека, который был для нее самым разумным. Может быть, Райан даже сказал ей обвинить тебя.

Мейсон улыбается мне. Это теплая улыбка, которая заставляет меня чувствовать себя так далеко от него. Та, которую я не могу вернуть, так как я ужасный человек, который все еще не сказал ему о его отце, потому что я просто не могу продолжать разбивать его сердце.

У Анны отвисает челюсть.

— Я не могу поверить, что ты из всех людей выбираешь ее вместо меня!

Анна сердится. Она не желает слушать ничего, кроме «давайте надерем задницу Кейтлин’, и все же я пытаюсь ее урезонить.

— Я не выбираю ее вместо тебя. Но если эти синяки и повязка на руке были вызваны не тобой, следующий вероятный подозреваемый — Райан, и это означает, что она, вероятно, подверглась насилию.

Я замечаю как челюсть Эйдена сжимается в гневе. Он слишком хорошо знает, каково это — подвергаться насилию, особенно от рук Симмса. Он лучше всех знает, какое насилие Райан наблюдал в детстве, и что он, вероятно, воспроизводит его.

— Я не могу поверить, — она выглядит так, будто вот-вот выскочит из кресла. — Я всегда прикрывала твою спину, когда она натягивала на тебя свое дерьмо в школе!

Я не могу не обидеться немного.

— Конечно, я все еще прикрываю твою спину. Я не говорю, что это твоя вина. Но есть разница между ее попытками смутить меня глупыми жестокими шутками и ее приходом в школу с синяком под глазом и вывихнутым запястьем. Ты всегда поддерживал меня, и я люблю тебя, но насилие со стороны интимного партнера — это серьезно, и ей нужна помощь. Если мы поможем ей, она может даже очистить твое имя и признать, кто на самом деле сделал это с ней.

Она плюхается обратно на свое место с сердитым смирением.

— Если ты думаешь, что она когда-нибудь поможет нам, то ты бредишь.

— Тебе разрешат вернуться в школу только в том случае, если она скажет маме, что ты ее не трогала, — поддерживает меня Эйден.

— Думаю, мне просто придется привыкнуть к тому, что я закончу школу в одиночестве, — фыркает она, а затем продолжает, когда Джулиан собирается что-то сказать. — И нет, я не хочу, чтобы кто-то из вас перевелся, — она бросает на Джулиана многозначительный взгляд, и его плечи опускаются, поскольку у них уже был этот разговор.

Я собираюсь сказать ей, что она никогда не будет одна, когда ее телефон звонит, и она берет трубку. Разговор вокруг нас продолжается, и я решаю пойти на кухню за водой.

Я не принимаю сторону Кейтлин в этом. Конечно, нет. Анна не заслуживала того, чтобы ее исключили, но никто не должен чувствовать себя напуганным или пойманным в ловушку их отношений. Я знаю, каково это — просыпаться в ужасе от того, что кто-то причиняет тебе боль каждый день, и я бы никому не пожелала этого чувства. Должен быть способ помочь Анне и Кейтлин.

— Эй, к-медведь, подожди, — окликает меня Мейсон и выходит из коридора за мной на кухню.

Мое сердце согревается от его ласкового прозвища, и я улыбаюсь ему. Из открытой раздвижной двери дует прохладный ветерок, и его волосы слегка взъерошиваются, придавая ему тот самый беспорядочный вид.

— Эй, хочешь бутылочку воды? — я открываю холодильник и беру одну, протягивая ему.

Он забирает ее у меня.

— Да, спасибо. На самом деле, я знаю, что это, вероятно, не лучшее время, чтобы спрашивать со всем этим, но мы не общались некоторое время. Хочешь что-нибудь сделать в эти выходные?

Хочу ли я провести их с Мейсоном? Конечно, но я избегаю его с тех пор, как узнала о наших родителях.

Но теперь, глядя в его шоколадные глаза, я знаю, что пришло время сказать ему. Я больше не могу быть эгоисткой. Я не хочу продолжать быть тем, кто причиняет ему боль, он сказал бы мне, если бы знал такое. Кроме того, я скучаю по своему другу. Он может ненавидеть меня немного, но надеюсь, что однажды мы сможем вернуться к нормальной жизни.

Я улыбаюсь ему и надеюсь, что это не выглядит принужденно.

— Конечно. Давай сделаем что-нибудь в эти выходные. Я даже позволю тебе вызвать меня на матч-реванш по мини-гольфу, потому что я всегда надираю тебе задницу, — а потом я расскажу ему о романе его отца с моей матерью.

Он улыбается мне полной, теплой улыбкой, которая выглядит облегченной.

— Ты что? Надрала мне задницу? Или это я позволил тебе выиграть, раз победитель угощал проигравшего мороженым?