Все голубые фишки

И что вместе с любимым автором соблазнились сладким ядом мести. "Мне отмщение – и аз воздам".

"И да избави нас от лукавого". Последнее относится к тому что "симпатяга" сатана, хоть и палит из маузера в неприятных нам милиционеров. Хоть и переносит без штанов из одного города в другой несимпатичного нам чиновника. Хоть и награждает раком печени взяточника… Но остается при этом врагом человеческим, и не пристало христианам искать у него защиты, хоть и пребывая в горькой обиде.

Предвидя раздражение, какое заметки эти вызовут у некоторых читателей, так как будут сочтены за воинствующую моралистику и навязчивую сентенциозность, оговорюсь, – не писал бы этого кабы не сталкивался ежедневно с примерами вопиющего христианского невежества именно у людей себя христианами почитающих.

Тысячи тысяч бывших комсомолочек и комсомольцев с началом перестройки пришли в церковь и по своей доброй воле исправили родительское упущение (которому есть оправдание, и страх был, и церкви были закрыты) – крестились… Однако исправить другое, получить то христианское образование и воспитание что в былые времена "автоматом" давали в школе на уроках "закона божьего", не так то просто. Вот и ходит в церковь вроде и крещеный народ. Вроде и самый в мире образованный, а долг свой почитающий лишь в мистическом действии "свечку к празднику поставить". А соблазнить необразованную душу просто. Как ребенка обмануть. Вот и вещают для них по коммерческим телеканалам все выходные напролет американские проповедники.

Вот и готовят неустанно для них на радио "Свобода" передачи из серии "На темы христианства"…А цель одна – подрубить православие. И вместе с ним – единственную нашу надежду на возрождение." Смешно…

Летягин потом эту статью дал почитать батюшке, отцу Владимиру из Никольской церкви.

Ему показалось, что батюшка ничего не понял, потому что вдруг посоветовал Летягину перечитать Леонида Андреева "Жизнь Василия Фивейского", и перечитав, исповедаться и причаститься. …

В прошлом году Летягин все-же выбрался в Питер.

Оформил в редакции командировку и слетал туда на праздник трехсотлетия, на Путина да на Буша поглядеть.

Путина с Бушем не видал, а вот Баринова повидать удалось.

Тот встретил Летягина, будто и не прошло пятнадцати лет, что они не видались.

Засели в какой-то плавучий ресторан стилизованный под старинный бриг или корвет Заказали всякой всячины…

И Летягину вдруг почему то захотелось котлет по киевски. Раньше их по всем ресторанам во всех городах союза готовили.

– Памфлеты? – переспросил Баринов.

Музыка сильно гремела, рядом компания молодых да ранних отмечала какой-то свой праздник.

– Я сказал – котлеты, – повторил Летягин.

– А я про памфлеты, – икнув, промолвил Баринов…

Они снова говорили о литературе…

– Я думаю, что если писатели конца Х1Х века и вышли из Гоголевской "Шинели", то нынешние в основном, – из "Гадких лебедей" братьев Стругацких, говорил Баринов, как всегда увлеченно, как всегда уверенно, как всегда пафосно и артистично, – Читая ту же популярную три года тому назад "Кысь" Татьяны Толстой, все время думалось, вот только стоит там в деталях антуража поменять "склизь" на "бродило",

"брысь" на "мокрецов", а сам город "Андрон-Лукическ" на БОЛОТО, то получится…

Первоисточник – то биш "Улитка на склоне"… С той лишь разницей, что первоисточник то был повкуснее написан. И вот, пережевывая написанное Татьяной Толстой – начинаешь вдруг со всей отчетливостью понимать, почему женщины вяжут крючком или на спицах, а мужчины – нет.

Когда я учился в университете, – вставил Летягин,, нам на лекциях по психологии говорили, что женщины более предрасположены к однообразной рутинной работе, при которой можно не думать.

Баринов обрадовался, – верно Вот-вот, Толстая со своей Дуней как раз из таких, пишут, совершенно отключая мыслительный аппарат, полагая что долбление Клавы пальчиками, как рутинное, не требующее напряжений полушариями.

Им принесли колеты.

Еда была вкусная.

И Баринов был в ударе…

Вот читая "Кысь", говорил он, проникаешься, с каким бабским упрямством можно четыре года без устали вязать крючком в псевдо-старорусском стиле сказки-лубка… экая трудоёмкость! и чего ради? чтобы сделать всего лишь плохую копию "Улитки" Стругацких…

– Она что, четыре года писала? – недоверчиво переспросил Летягин.

– Там в конце даты стоят,- ответил Баринов, жуя, – но неважно, В книге рекордов Гиннеса зафиксировано много чудаков и чудачек, которые тратили годы, чтобы из спичек или из зубочисток выложить модель храма "Нотр Дам де Пари" или моста "Ватерлоо"…

Но ведь истинный оригинал все равно лучше. И стоило четыре года вязать…писать… эту "хрень"? Ну ладно Орвелл и Стругацкие, они делали фантастику средством политического памфлета. Нашей читающей интеллигенции это нравилось, она балдела, принимая миражи собственных аллюзий за авторские намёки… За БОЛОТОМ всем мерещился тогдашний СССР, а за обитателями БОЛОТА – интеллигенция и сотрудники

КГБ…

– Все креативные интеллигенты склонны к паранойе, – вставил Летягин подслушанную где то мысль…