Все голубые фишки

– Правильно, – кивнул Баринов, вот поэтому тогда при коммунистах и процветал жанр политического памфлета, Евгений Шварц, Джордж Оруэлл, те же Стругацкие… А нынче то зачем? К чему сливать коктейль "рыбка" из "киндзадзы" и "Гадких лебедей"? К чему теперь вязать крючком эзоповского языка, если вокруг пальмою расцветает либерально-буржуазная свобода слова?

– Потому что нас тянет в нашу молодость, потому что при обилии хороших ресторанов и отличной первоклассной выпивки, нам психологически хочется вернуть то время, когда мы хлебали дешевый портвейн "солнцедар" на подоконнике в парадной, отчего то радостно предположил Летягин. Он сам вдруг обрадовался своей удачной мысли. Ведь его визави был сам Баринов!…

– Поэтому и пожилую писательницу тянет написать что-то похожее на то, от чего все балдели в те годы, когда она была еще чуточку привлекательна, – заключил он свою мысль..

– Помнишь, у Ницше? – МОЛОДА – ЦВЕТУЩИЙ ГРОТ, А СТАРА – ДРАКОН ИЗ ГРОТА ВЫЛЕТАЕТ, – спросил Баринов.

Летягин не помнил.

Но кивнул, де читал.

Теперь труднее стать ГЕНИАЛЬНЫМ, – сказал Баринов, задумчиво глядя в окно на Невскую гладь, – Раньше для этого было достаточно простой безрассудности. Напиши роман про зверства КПСС – и ты гениальный нобелевский лауреат…

Летягину оставалось только вздохнуть.

Он был почти счастлив. …

В кабинете бюро ГИПов их сидело трое.

ГИП по областным проектам, ГИП по заграницам, в смысле – заграницей для них были Белоруссия, Казахстан, Молдавия и другие республики бывшей страны Советов, которые не имея своей проектно-изыскательской базы были теперь частыми клиентами их УралСтройПроекта, и был еще ГИП по внеклассному проектированию. Этим последним и был Вадим Столбов.

При двух своих коллегах лазать в Интернет за справками о раке поджелудочной и раке печени, Столбов не хотел. Хоть и мала была вероятность того, что сунут нос через плечо, да подглядят, но все равно при коллегах Столбов раскрываться не хотел.

Да еще Столбов смутно подозревал, что их системный администратор длинноволосый и субтильный Алёша Шевальин – делает для кого-то там отчеты о том, что и как смотрят в Интернете сотрудники их института.

Поэтому, про свою несчастную болячку Столбов решил справиться из домашних средств доступа. А таковые имелись у них только на дочкиной половине. В Лёлечкиных апартаментах.

В городе Столбовы имели две квартирки. Трехкомнатную в сталинском доме, где жил сам Вадим Игнатьевич Столбов со своей хозяюшкой Анной Михайловной Столбовой, и двухкомнатную, что мало того что была в том же самом доме, но находилась еще и на той же лестничной площадке. В этой двушечке и жила их с Аней дочурка – Лёлечка. Много трудов стоило Столбовым выкупить квартиру у соседей. Но зато, какое счастье для родителей. С одной стороны, вроде как и вместе, а с другой стороны, вроде как и врозь… Идеальный вариант.

Хорошо, что Анна Михайловна в городской администрации работала, там немного помогли, посодействовали через агентства недвижимости… И вот как раз к окончанию Лёлечкой университета, сделали ей папа с мамой подарок. Выкупили соседнюю квартиру, переселили счастливых дураков-соседей в гораздо большую по размерам квартиру в Сиреневой Тишани, отремонтировали для Лёлечки ее будуар и гостиную, обставили мебелью… Живи, дочка, выходи замуж за хорошего человека, рожай нам внуков…

Только вот теперь он – Вадим Столбов уж не увидит этих внуков.

Такова печальная селяви.

Лифт не работал.

Поднялся пешком на третий этаж и на всякий случай позвонил в обе квартиры.

У Лёли за стальной, обитой деревяшками дверью – тишина.

За такой же дверью "родительской", как Лёля называла соседнюю квартиру, послышались шаги, и голос Ани, – Вадим, это ты? Чего, ключи что-ли потерял?

– Да не потерял, – громко снимая ботинки, прокряхтел Столбов, – Лёля не знаешь где?

– Работы у нее теперь много, допоздна у Богуша твоего в тресте просиживает.

Второй комплект ключей от дочкиных апартаментов лежал в шкафу на кухне, на той полке, где стояли баночки с любимыми зеленым чаем и кофе. Аня пила чай с лепестками лотоса и с жасмином, а Вадим Игнатьевич больше ударял по кофе с цикорием.

Второй комплект ключей лежал позади баночек. Но ходить в дочкины апартаменты без спросу было не в правилах Вадима. Это только Аня могла себе позволить – потому как у нее и формальный повод был, де она уборку у дочки делает иногда, да еду ей в холодильник подбрасывает.

В общем, в Интернет сегодня залезть не получалось.

Вадим покряхтел, переоделся в домашнее – в мягкие с начесом треники и просторную теплую фланелевую рубаху.

– Есть будешь? – поинтересовалась из кухни верная Анечка.

– Попозже, – отозвался Вадим.

Он прошел к себе в кабинет, где до переезда в соседнюю квартиру была Лёлечкина девичья комната, взял перьевую ручку "паркер", что на сорок пять лет подарил ему Мишка Летягин, подарил со словами, – де, на пенсии будешь мемуары писать… Ха-ха…

Доживет ли Столбов не то что до пенсии – до следующего Первомая доживет ли теперь?

Взял паркер, взял лист бумаги и написал: