Всё или ничего (СИ)

Чезаре промолчал. У него не укладывалось в голове, почему между родными детьми надо было делать такое различие. Это попросту ненормально. Конечно, мужчина знал, что аристократы ценят сыновей-альф гораздо больше, чем всех остальных детей, потому что альфы - наследники. Но не до такой же степени! Как вообще можно было допустить ситуацию, когда один ребенок издевается над другим? В мужчине начал зарождаться гнев. Чезаре очень жалел, что Александр и Трэвис мертвы. Он заставил бы их заплатить за каждый день, который они отравили Эдмунду.

Но вместе с гневом мужчина почувствовал и восхищение. Его поразило, что после стольких лет гнета Эдмунд все еще верил людям. Искренне. Без оглядки. Чезаре не в счет, будь он на месте Эдмунда… Он не дал бы себе и половины шанса. А омега это сделал. Он не сломался. Он продолжал жить со своей болью. Только вот сколько ее в нем? Этого не узнать никогда. Но можно ли искупить?

*

Эдмунд провел без сна почти всю ночь. Сначала он просто лежал, иногда ворочался, пытаясь разогнать назойливые мысли, которые не давали спокойно уснуть. Омега почти завидовал мужу, который храпел рядом, положив ручищу себе на живот.

Эдмунд не сомневался в правильности своего решения. Жалел только, что раньше не смог преодолеть свою иррациональную неприязнь к этому дому. Конечно, она закономерна и неудивительна, но все-таки… Не стоит быть заложником собственных чувств, которые, к тому же, уже почти умерли. В конце концов, все закончилось много лет назад. Так зачем же вести себя так, будто ничто не изменилось? Ни отец, ни брат больше не властны над ним. Даже Чезаре над ним не властен. Эдмунд совершенно свободный человек.

Забавно, но приехав в поместье, Эдмунд не почувствовал ни отвращения, ни страха. Вообще ничего. Муж оказался прав: стоило вернуться, чтоб понять абсурдность собственного страха. Придя к какому-то согласию с самим собой, омега встал с кровати и тихо, стараясь производить как можно меньше шума, потому что муж очень чутко спал, вышел из спальни, взяв с собой подсвечник, после чего неторопливо пошел по коридору.

Эдмунд медленно обошел весь дом, заходя в каждую комнату. Трогал стены, вдыхал запах, смотрел из окон на парк. Все было знакомым, но совершенно неродным. Даунхерст стал настоящим домом, это же строение не было им никогда. Но тем не менее, здесь омега провел большую часть своей жизни, а это тоже накладывает свой отпечаток.

Иногда Эдмунду будто слышался гогот друзей брата внизу, звон бокалов и громкий смех. Но всякий раз это оказывалось лишь тенью былого. Омега долго не решался зайти в спальню брата. Он не был там со дня казни, а до этого еще несколько лет подряд. Трэвис его бы никогда не пустил, да и заходить к нему не было никакого желания. Эдмунд не смог одолеть собственную робость и все-таки едва слышно постучал, словно ожидая услышать раздраженный отклик изнутри. Но его не последовало, и Эдмунд вошел внутрь.

Тут было просторно и темно, из мебели осталась только кровать и шкаф. Это неудивительно, потому что даже когда здесь жил брат, мебели было совсем немного. Трэвис ненавидел все, что так или иначе сковывало его. Эдмунд посидел немного на деревянной раме кровати, обводя комнату взглядом раз за разом. Он представлял, как Трэвис каждое утро вставал, ополаскивал лицо, одевался и шел вниз. Это было самое безобидное, что мог представить себе омега. На самом деле, все было совсем не так радужно, но об этом Эдмунд старался не думать.

Посидев так с полчаса, Эдмунд встал и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Она закрылась с тихим щелчком, и омеге показалось, что внутри что-то закрылось. Навсегда. Эдмунд глубоко вздохнул и стал подниматься по широкой лестнице.

Все было кончено.

*

- Ты не хотел бы остаться здесь? - спросил Чезаре за завтраком. - Этот дом очень тебе подходит.

- О чем ты? - спросил Эдмунд, легко улыбнувшись. За окном светило солнце, на душе царило спокойствие, и у омеги было прекрасное настроение.

- Он очень элегантный, аристократичный и красивый. Как ты. Даже при большом желании наш дом таким станет очень не скоро.

- Я предпочел бы что-то менее шикарное, - отозвался Эдмунд. - Нынешнее положение вещей меня вполне устраивает. Не хочу переезжать. Я привык к той развалине, которую ты купил за неимоверные деньги.

- Как мило ты обозвал дом, - усмехнулся Чезаре. - Ну да ладно, я не умею обижаться. Может, покатаемся? Неизвестно, когда еще будет такая погода. Возможно, мне удастся заставить тебя расстегнуть пару пуговиц плаща.

- Даже не надейся. Я еще пожить немного хочу в отличие от тебя.

- Я же говорил, - сверкнул глазами Чезаре, - тебе может повезти, и я скончаюсь через годик.

- Я тебя прямо сейчас убью, - мрачно предупредил Эдмунд. - Хватит шутить на эту тему.

Чезаре слегка удивился такой агрессивности мужа, но промолчал. Затем взял немного творожного крема со своей тарелки и мазнул Эдмунда по носу, а потом быстро поцеловал.

- Ты с ума сошел? - почти серьезно спросил омега. Почти, потому что ясные голубые глаза заискрились от сдерживаемого веселья.