Всё или ничего (СИ)

- Стал путешествовать. Нашел кучу друзей, объехал всю страну и был далеко за ее пределами, - в голосе Эдмунда появилось восхищение. - Знаешь, я ему завидовал. Завидовал, что он смог все бросить и уйти, наплевав на правила и всеобщее мнение. А я так не мог. Будешь смеяться, но до моего первого морского путешествия я нигде не был. Вообще.

- Тебя даже не вывозили в свет? - у Чезаре даже глаза раскрылись от шока, когда муж отрицательно мотнул головой. - Конечно же! Вот почему ты не был замужем к двадцати шести годам. Я все не мог понять, как это возможно.

Эдмунд тихо рассмеялся. Было до невозможности забавно смотреть на потрясенного альфу.

- Я не знаю, почему отец меня не вывозил. Ни меня, ни Трэвиса, хотя у него были и средства, и связи. Видимо, просто не хотел. Но я ему за это благодарен. Это просто великосветский террариум и ничего больше. В лицо улыбаются, а на самом деле в любой момент готовы тебя уничтожить.

- Так везде, синеглазка, - негромко сказал мужчина. Он пересел на кушетку, заставив омегу чуть-чуть подвинуться.

- Не везде. Ты удивишься, сколько людей не собираются всадить в тебя топор. Если бы увидел друзей Ника, ты бы меня понял.

- Я уже имел удовольствие видеть нескольких.

- Ты про Шентона и Аримах? - Эдмунд подпер голову рукой.

- Если ты про женщину, ходящую в брюках не по размеру и ее спутника, то да. Подвинься, - попросил Чезаре, осторожно ложась рядом с мужем. Кушетка была узкой, альфа занял ее почти полностью, и Эдмунд непременно бы упал, если бы муж его не обнял и не положил на себя. - Друзья у него довольно… интересные.

Эдмунд завозился, будто не решил, то ли ему слезть, то ли устроиться поудобнее. Чезаре положил одну руку под голову, а другой обнял омегу за талию, чтоб он не свалился. Эдмунд все-таки решил остаться, а потому распластался на муже, положив голову ему на грудь. Он слышал, как глухо билось его сердце.

- Это друзья Мирта, - произнес омега. - Он познакомился с ними во время своих странствий.

- У тебя все в семье путешественники? - улыбнулся мужчина. Он выправил рубашку мужа и забрался под нее, начал лениво поглаживать поясницу.

- Ну… в некотором смысле, - пробормотал Эдмунд. Он подтянулся немного повыше. - Никто не путешествовал просто, чтоб путешествовать. Так вышло. Ник покинул родной замок, у Мирта тоже дома не было, а Эрику просто осточертел весь цивилизованный мир.

- А ты? Почему ты отправился странствовать, да еще и морем?

- Я был кем-то вроде делегата. Так получилось, что я произвел фурор в свой первый сезон, обо мне заговорили, а кому надо было - услышали. Всем хотелось посмотреть на диковинную зверушку. Вот меня и отправили.

Чезаре слегка нахмурился, ему не понравилось, как омега говорит о себе. Будто он - это какая-то вещь, кукла. Пустое место.

- Зачем ты так говоришь? Ведь это неправда, - негромко сказал альфа.

- Это было правдой. Не могу сказать, что положение вещей меня устраивало, но я не верил, что можно что-то изменить. Чего уж греха таить, на меня всегда обращали внимание, но никогда никого не интересовало, что скрывается за смазливеньким личиком. Я к этому привык и не думал, что может быть по-другому. В конце концов, когда я попал на корабль, ты не стал исключением, - Эдмунд глубоко вздохнул.

Он говорил сопокойно, без боли и какого-то надрыва. Но не потому, что так хорошо себя контролировал, а потому что этого действительно не было. Прошлое называется так, потому что оно прошло. Рассказывая Чезаре, у Эдмунда появилось ощущение, будто он говорит ему о совсем другом человеке, о ком-то чужом, а не о себе. Но в конце концов, тот омега теперь действительно не он. Все изменилось, и только сейчас Эдмунд понимал, что это было необходимо.

- Не скрою, что поначалу я не воспринимал тебя, как человека, - хмыкнул Чезаре. - Но по-другому не могло быть. Полтора месяца в море, а я взрослый альфа. Присмотрелся к тебе по-настоящему я только на острове. И все продолжаю смотреть, потому что конца-края не вижу.

Эдмунд ничего не ответил. Ему было хорошо сейчас. Чезаре гладил его по спине, волосам. Прикосновения выходили какими-то рассеянными, смазанными, будто мужчина делал это неосознанно. И Эдмунду вдруг стало удивительно приятно, что муж хочет прикоснуться к нему просто так.

Странный он. Но удивительный. За черствостью и жестокостью, кровью и грязью оказался человек. Сильный, с несгибаемой волей и своими твердыми убеждениями. Оказалось, что он любит детей, хотя никогда и не говорил об этом. Но Эдмунд же видел, как он с ними общается! У него отвратительный характер… но кто из нас безгрешен? При всей вспыльчивости, Чезаре ни разу не поднял руки на омегу. После того раза на острове, он ни разу не сделал Эдмунду физически больно. Морально - да. Но и это альфа пытался как-то сгладить, искупить и исправить.

Чезаре не умел проигрывать. Он был упрямым и не понимал намеков. Красивые жесты, цветистые комплименты - это не про него. Но вот сделать мастерскую и устроить праздник… Как-то Эдмунд спросил альфу, как он до этого додумался.

- Про семью понятно, а про мастерскую? - спросил омега.