Всё или ничего (СИ)

Эдмунд отметил как странно двигается этот альфа. Будто старик, он шел медленно, стараясь не делать резких движений. Аккуратно сел на стул, опершись о столешницу. Капюшон не снял. Есть было очень не удобно, но Пандар даже не поправил его.

- Может, ты снимешь плащ? - спокойно спросил омега. - Неудобно же. Никто не войдет.

- Не хочу портить аппетит, - сипловато ответил Змей.

- Все присутствующие видели тебя не один раз. Я даже ел ту гадость на корабле в твоем обществе. Вряд ли твое лицо стало хуже, чем было.

- Стало, - мрачно ответил Змей.

Чезаре молчал, предпочитая не вмешиваться.

- Знаешь, меня больше пугает человек, чьего лица я не вижу, чем чешуйки, - негромко произнес Эдмунд. Сказанное было чистой правдой.

Пандар глубоко вздохнул. Омега оказался слишком упрямым. Последний раз, когда альфа его видел, он не был таким. Кажется, оба супруга сильно повлияли друг на друга. Не хотелось портить ужин скандалом, а потому Змей медленно взялся за шнурки капюшона и распустил их, а после чего откинул его.

Чешуйки стали желтоватыми, имели совсем неприглядный вид, кое-где опали, но кожа все равно была нездоровой, желтой, с какими-то прожилками. Уголки рта потрескались, как и губы.

- Теперь ты удовлетворил свое любопытство? - немного ехидно спросил альфа, собираясь накинуть капюшон обратно.

- Нет, оставь так, - мягко произнес Эдмунд, проигнорировав вопрос. - Ты тоже человек, а не старое кресло, которое хотят накрыть чехлом лишь бы его не видеть.

Пандар промолчал, опустив взгляд в тарелку. Но слова омеги отозвались в душе какой-то застарелой болью.

Ты тоже человек.

*

- Эдмунд, - негромко позвал Чезаре омегу, садясь на кровать. - Синеглазка, проснись, нам надо поговорить.

- Я не желаю разговаривать, - пробормотал омега, зарываясь куда-то под подушки и накрываясь одеялом с головой.

Чезаре усмехнулся, откинул одеяло с другой стороны, а затем оголил поясницу мужа и принялся ее щекотать. Эдмунд выдержал недолго, завозился и все-таки сел, смотря на альфу расфокусированным взглядом.

- Я уезжаю, - весомо проговорил мужчина. - Постараюсь вернуться поскорее. У меня всего одна просьба: не трогай Пандара. Не заходи к нему, никого не посылай к нему, ни о чем не спрашивай. Он не будет показываться несклько дней, это нормально.

- Как хочешь, - пожал плечами Эдмунд.

- И ни о чем не спрашивай. Понял меня?

Омега внимательно глянул на мужа и с удивлением заметил в его глазах тщательно скрываемое беспокойство. В чем дело? Он боится, что его друг что-то расскажет? Но что, в конце концов, он может сказать, чего опасается Чезаре?

- Хорошо, - кивнул Эдмунд.

Чезаре легко поцеловал его, а затем вышел из комнаты. Эдмунд бухнулся на кровать и накрылся одеялом с головой. Но сон не шел, омега прокручивал в голове раз за разом странную просьбу альфы. Чего он боялся? Так и не придя ни к какому выводу, встал с кровати, привел себя в порядок, а затем спустился вниз.

Два дня пролетели относительно незаметно. Эдмунд занимался делами, даже съездил в деревню, пару раз напало вдохновение, и омега провел в мастерской несколько часов. Но тем не менее, он с удивлением понял, что присутствия Чезаре ему совершенно определенно не хватает. Казалось бы, все было как обычно, но чего-то не доставало. То ли разговоров за ужином, то ли сонного поглаживания по спине или животу, то ли неожиданных вопросов. Что-то было не так, и это немного напрягало омегу, хотя он и старался об этом не думать.

Зато думал о Пандаре. Это странно, когда человек вообще не выходит из своей комнаты вот уже двое суток. Но помня слова Чезаре, Эдмунд к Змею не лез. Вряд ли чешуйчатый альфа будет рад его появлению, он и на простом ужине вел себя так, словно в любой момент был готов уйти. Другое дело, если ему плохо, и он бы рад попросить о помощи, да не может. Но все-таки… омега к нему не лез.

Эдмунд сидел в библиотеке, когда услышал приглушенные рыдания в коридоре. Омега нахмурился и открыл дверь. Мира, прислонившись к стене, стояла и тихо плакала, закрыв рот кулаком. Крупные слезы лились по щекам, текли по подбородку и шее, вырывались всхлипы и прерывистые вздохи.

- Мира? - омега подошел к девочке и слегка присел, чтоб их лица оказались на одном уровне. - Что с тобой, милая? Кто обидел?

- Н-никто, - всхлипнула девочка и обняла Эдмунда за шею. - Г-господин, так все болит… Так болит…

- Что болит? Где? - с беспокойством спросил омега, начав осторожно ощупывать тело ребенка. - Не плачь, просто скажи.

- В-везде, - еще сильнее зарыдала Мира. - Везде болит. Будто на части разрываюсь. Так больно, господин. Так больно! Я больше не могу!

- Сколько времени болит?

- Вчера в-вечером… началось. И ууууутроооом. И только хуже!

- Так! Пойдем-ка!