Всё хоккей

— Виталик, — от неожиданности я назвал свое настоящее имя. И со страхом на нее посмотрел. Не сказать, что это имя было сверхредкое, но и частым я бы его не рискнул назвать. — Виталий Николаевич Круглов, — я тут же сочинил отчество и назвал фамилию Альки. В совокупности имя не так выделялось.

— Виталий Николаевич… Виталий — протянула она. — В наше время довольно часто так называли. Теперь реже.

— Да, — поспешно ответил я. — Моих ровесников много с таким именем. А как вас зовут.

— Меня? — удивилась вдова, словно у нее никогда не было имени. — Ах, да, извините, я ведь тоже не представилась. Надя… Надежда Андреевна Смирнова.

— Теперь понятно, почему хотел ваш муж назвать дом вашим именем.

— Понятно. Только его надежды так и не сбылись. А дом так и останется не построенным.

— А можно я вам помогу?

— Зачем? — в ее глазах я уловил подобие страха.

Только я мог ответить на этот вопрос правду. Но я ответил, конечно, другое.

— Вдруг мы станем соседями?

Этим вечером я сидел один в совершенно пустой квартире. С совершенно пустой головой. Иногда ловя себя на мысли, что хочется выпить. Но эту мысль я силой гнал от себя. Я еще верил, что против жизни Смирнова найдутся такие доказательства, убеждающие, что жить ему дальше не имело никакого смысла.

Я понимал, что долго скрываться в этой никому не известной квартире не получится. Она была записана на меня, и рано или поздно ее легко вычислят. К тому же газеты уже вопили о моем таинственном исчезновении. Да и в спорткомитете пора было объявиться. Хотя выходить на лед у меня не было ни сил, ни желания. Мне нужно было время хорошенько подумать и просто придти в себя.

Поэтому я позвонил Лехе Ветрякову и сообщил, что мне нужен месяц, чтобы восстановить силы. Поэтому я срочно уезжаю на отдых за границу. Куда именно я не сказал, Лехе это было знать необязательно.

— Понимаю, — хохотнул он. — Сбегаешь от всех? Месяц, конечно, вполне достаточный срок, чтобы все устаканилось. А по приезду никто из борзых репортеришек и не вспомнит об этой гнусной истории. Надеешься, что вновь звезда Виталия Белых засверкает на спортивном небосклоне? И в блестящих журналах вновь появится сияющая физиономия хоккеиста-аса, а не мученика с рожей Раскольникова? Кстати, лучше бы ты попал в какую-нибудь привредную старушку-процентщицу. А то в спорткомитете и так затылок чешут по поводу этого сомнительного матча. Да и завистников хватает, сам понимаешь, и охотников побыстрее занять твое местечко. А тут ты еще со своим отпуском. Я и сам тебе это советовал. А вот теперь… Не знаю, Талька, не знаю. Но думаю не вовремя.

— А мне плевать! — сквозь зубы процедил я. — Чтобы занять мое место, зависти и охоты мало. Тут нужно гораздо большее.

— Ну и хорошо, что плевать. Значит, встаешь на ноги. Кстати, меня тут бомбит твоя прекрасная Диана. Что ей передать? Девушка переживает.

— Я ей сам позвоню. Хотя нет, передай, что через месяц я буду у ее ног.

— Месяц разлуки для такой девушки — слишком много. Как, кстати, и для команды. Боюсь, этот месяц будет лишним для твоей карьеры.

— Знаешь, Леха, мне все равно. Так что я выбираю этот месяц.

Я бросил трубку и облегченно вздохнул. Вот и все. Я хотя бы на месяц могу скрыться от всех неприятностей. И от людей, которые мне о них не дают забыть.

Все это напомнило детство, когда я попадал в неприятную ситуацию. Тогда я обязательно заболевал недельки на две. С наслаждением валялся в постели и начисто забывал о всех невзгодах. А когда «выздоравливал», они оказывались уже в прошлом, так что вспоминать о них не имело смысла.

Сейчас я и впрямь подумывал на время смыться за границу, послать всех к черту и отключить свою память. Может это и правда, что от себя сбежать нельзя, но от своей памяти-то можно. Просто не думать, и все. Это же так просто.

Но ни за границу, ни от своей памяти сбежать мне так и не удалось. Вечером раздался телефонный звонок, и я вздрогнул. Никто не знал этого места. Я некоторое время раздумывал, брать ли трубку. Звонок настойчиво и монотонно продолжал трезвонить. «А, все равно смываюсь из города», — решил я и поднял трубку.

— Виталий?

Слава Богу, незнакомый голос. Может, ошиблись?

— Вас беспокоит Надя… Надежда.

Какая еще Надежда? Надежду я уже почти потерял.

— Надежда Смирнова, — ответил голос моим мыслям.

Я напрягся. Черт! Ну, конечно, в благородном порыве я же дал ей свой телефон.

— Слушаю вас, — от неловкости я ответил довольно резко.

— Извините, я, наверное, не вовремя. Просто вы говорили… Что может еще зайдете. Вы так заинтересовались работами моего мужа. И я тут… В общем разбираю его записи, черновики. Я думала вы мне посоветуете. Просто его близкий друг попросил просмотреть его труды. И я думала вы мне посоветуете…

— Конечно! — взволнованно ответил я. — Пожалуйста, никуда не отлучайтесь и без меня ничего не предпринимайте. Буду у вас через сорок минут.