Всё хорошо, что хорошо кончается (СИ)

— Мы попробуем тебе помочь, — обещает Гилберт. — Знаешь ли ты, что провёл в этом замке сотни лет из-за проклятия, лежащего на здешних землях?

Вилхелм издаёт недоверчивый смешок.

— Быть не может, — говорит он, откидываясь на спинку трона и с подозрением глядя на Гилберта. — Я, верно, вчера перебрал, а вы решили подшутить надо мной. Кто вас подослал? Мой друг... почему я не могу вспомнить ни одного своего друга? Что происходит?

— Не тревожься, — успокаивающим тоном произносит Гилберт, — ты всё вспомнишь. Нам тоже важно, чтобы ты вспомнил. Давай-ка вот что, ты помнишь свою мать?

— Мать? — потрясённо спрашивает юноша. — Мать...

— Её зовут Адалинда. У неё такие же светлые волосы, как и у тебя, и голубые глаза. Вот такого роста...

— Да, да, я помню! — радостно, с облегчением восклицает Вилхелм. — Как же я мог забыть? Много лет назад отец погиб, и она одна меня растила и наставляла. И если меня называют хорошим правителем или храбрым воином, я знаю, что это не моя, а её заслуга. Это она всегда стояла за моим плечом, поддерживая и направляя, подсказывая мудрые решения. Я ценю её больше, чем кого-либо другого.

— Тогда, может, сумеешь дать нам ответ на загадку, отчего же ты однажды поссорился с матерью и пожелал никогда её не видеть? — поднимает бровь Нела.

— Я — поссорился? — опешивает молодой правитель. — Но этого не было...

Он умолкает, кусая губы, и стискивает белые пальцы на поручнях трона. Затем с тревогой и болью глядит на нас.

— Действительно, у нас произошла размолвка. Я помню, что виной была девушка. Она стоит перед моим внутренним взором, как живая — стройная, высокая фигура, горделиво откинутая голова, тёмные волосы. Красавица, каких поискать. Но я не помню ни её имени, ни того, что стало причиной ссоры. Но вы, незнакомцы, откуда вы знаете об этой ссоре и о моей матери?

— Твоя мать и рассказала, — поясняет Нела. — Она здесь, в этом зале, и оставалась здесь всё время. Ты не видел её, потому что при вашем последнем разговоре пожелал не видеть. Затем на земли пало проклятие, и оттого твоё желание сбылось.

— Я не могу поверить, это безумие! — шепчет Вилхелм, прижимая ладони к лицу, и сквозь пальцы текут слёзы. — Ну что ж, хорошо, нужно рассуждать здраво. Предположим, всё так и есть. Моя мать здесь, она помнит меня, она слышит меня? Если она может вам ответить, пусть расскажет вам и мне, из-за чего произошла эта ссора. Думаю, тогда я вспомню.

Глава 20. Но ясней не стало, как проклятье снять

— Адалинда, — окликает Нела. — Подойди, настало время тебе поговорить с сыном. Но будь готова к тому, что он почти ничего не помнит. Он даже не знал, что мёртв.

— Я догадывалась, — глухо отвечает несчастная мать. — Он сидел здесь, почти не шевелясь, столетиями, и иногда воспоминания будто бы возвращались к нему. Я видела его страх и его боль, но даже не имела возможности утешить. Вынужденная вечно смотреть на страдания того единственного, кто дорог мне в целом свете, как тяжко я была наказана! Как же я хочу прекратить это... Вы говорите, он сейчас не помнит ничего, даже меня?

— Тебя он вспомнил, — говорит Нела. — К твоему сыну вернулись воспоминания о том, как он любит тебя, и о ссоре тоже, но ничего о причинах этой ссоры. Лишь то, что в этом была замешана темноволосая девушка...

Старая женщина кивает, не в силах что-либо произнести.

— Я пойду к нему, — наконец говорит она. — Пойду к моему мальчику и помогу ему вспомнить. Я так перед ним виновата, я должна найти в себе силы о том сказать.

Мы направляемся к трону, и тут путь преграждает коза.

— Ме-е! — говорит она Неле.

— Уже проснулся? — качает Нела головой, глядя на Дамиана, радостно размахивающего голой ручкой. — Что ж, давай-ка его сюда...

— Это не я его разбудил, — оправдывается Харди, стоя в некотором отдалении и кутаясь в зелёное полотнище. — Мы с козой совсем не шумели и играли очень тихо!

— Конечно, — охотно соглашается Нела, но судя по голосу, у неё есть свои мысли на этот счёт.

Дамиан радостно взвизгивает, оказавшись на руках у матери, и принимается искать, чем бы подкрепиться.

Адалинда глядит на эту сцену, и глаза её медленно наполняются слезами.

— Вот так же и я когда-то, — сдавленно произносит она, — с моим сыном... Муж мой погиб совсем молодым, и от него мне осталось лишь дитя. Как тяжко было растить сына одной, пытаясь сохранить для него эти земли, но помню, какой любовью и надеждой были наполнены те дни. Помню, как носила сына на руках под сводами этого самого зала, и мечтала, что он проживёт долгую и счастливую жизнь. Долгую... знать бы мне тогда, насколько долгую! Знать бы, как всё обернётся! Как бы я тогда жила, поступала бы иначе?

— Прошлое уже не изменить, — отвечает Нела. — Но есть настоящее, может быть, удастся что-то исправить. Идёмте же, Вилхелм ожидает нас.