Все хорошо, пока хорошо (сборник)

- Вечно ты с этой присказкой. Сколько себя помню, всегда ты предсказывал наступление того прекрасного дня... Все было бы иначе, если бы ты не верил в Бога.

- Или если бы ты верил в Него.

- Наверно. Но все есть, как есть, и мы обречены мучить друг друга.

- Не обременяй Господа ответственностью за это.

- Не Бога, но идею о существовании Бога, неистребимый миф о том, что есть некая сила, способная освятить своим именем поступки и воззрения, которые в будущем будут считаться бесчеловечными. Ты полагаешь, что Бог это тот, в кого верят, но это не так, Бог - это сама вера и ничего кроме, поэтому Бог не вечен, он день за днем умирает.

- В тебе говорит дьявол.

- Отнюдь. Я человек будущего, которое откажется от такого наследства, не захочет горбиться под тяжестью вашего Бога.

- Иди с миром.

- Хорошо.

Он подошел к двери. Взялся за ручку. Потом оглянулся и в последний раз посмотрел на отца - тот неподвижно сидел на стуле с высокой спинкой, закрыв глаза и вцепившись в захватанные подлокотники.

РОЗА РАСЦВЕЛА

Он согласился идти с ним на Сосновую гору. Ему не хотелось, но он уже дважды отказывался и на этот раз не смог отвертеться. Через два часа пути Малвину вступило в голову залезть на высоченную сосну, и, мало того, находясь на высоте пяти метров над землей, он с криком "I'm the Good God!" - он был моряком - стал крутить гимнастические пируэты. Богом живым он не был и поэтому неожиданно рухнул вниз. Сначала Якоб подумал, что он убился, но оказалось - нет, и пришлось тащить его на себе вниз, к людям. Один раз Якоб запнулся и упал, но Малвин этого не заметил. Якоб прислонил его к лестнице крестьянского дома. Хозяев не было. Малвин застонал. Дверь была не заперта. Якоб втащил его внутрь и положил на полу в кухне. А сам отправился искать телефон.

- Ты уже? - просипел надтреснутый старческий голос. Якоб пошел на звук и очутился в крохотной комнатенке, из груды на кровати выступало ссохшееся женское лицо.

- Где телефон?

Она молчала.

- На полу в кухне умирает человек.

- Иосиф?

- Кто такой Иосиф?

Она не ответила. Малвин застонал и зашелся в крике. Якоб вернулся и подложил ему под голову два полотенца.

- Чего ты забыл на этой сосне? - спросил он.

- Воды, - попросил Малвин.

Якоб достал из буфета чашку.

- Вот. - Он был зол, он не выносил беспомощности. Он вышел на двор и заглянул в хлев.

- Есть тут кто-нибудь?

- Что надо? - отозвался мужчина, наверно, Иосиф.

- Со мной умирающий, он лежит на полу в кухне.

- Откуда он?

- С Сосновой горы, он упал с дерева.

Иосиф вытер руки о штаны, первым вышел из хлева и пошел на кухню.

- Здесь он оставаться не может, - сказал он.

- Ближайший телефон далеко?

- Да. Пока надо перенести его к теще.

Так они и сделали.

- Вы его здесь не оставите? - спросила она.

Иосиф не ответил.

- Я не могу слышать его крики, - сказала она.

- Я пошел за доктором, - сказал Якоб.

- А он тем временем перекинется? Нет уж, я схожу.

- Как хочешь. Но времени в обрез.

Иосиф ушел. Малвин застонал.

- Малвин, ты меня слышишь?

- А что с ним такое? - проскрипела теща.

- Упал с дерева.

- А за чем он туда лазил?

- Малвин, ты меня слышишь?

- Его зовут Малвин?

- Да. Черт, что же нам с ним делать?

- Не ругайся: мне умирать скоро, да и этому тоже.

Якоб чертыхнулся, на этот раз про себя, потому что он не знал, как ему быть, и потому еще, что его выводили из себя завывания Малвина. Черт всех дери, подумал он, не нанимался я это слушать, пойду на воздух. Он вышел и сел на лестнице. День только перевалил за середину. Якоб не сидел на лестнице крестьянского дома с детства, хотя, может, и тогда не сидел наверняка он не помнил. Лестница укрылась под сенью раскидистого векового дерева, на нем ни листок не шелохнулся, так было тихо. Вселенская неподвижность, за вычетом мух и прочей мошки. Вот она, крестьянская жизнь, подумал он. И тут он все же заметил некоторое шевеление: на самом краю поля, не дальше броска камня, то и дело мелькала рука. Он должен был разведать, кто это. Наверняка жена Иосифа, хотя и ведет себя так, будто здесь никого чужих нет. Ничего себе размеры, ей бы лучше лежать, а не ходить.

- Ты хозяйка здесь?

- Я?

- А кто?

- Нет.

Она разогнулась.

- А ты кто?

- Я жду, когда Иосиф приведет врача. Я здесь с приятелем, он умирает в спальне.

- А что с ним?

- Упал с дерева.

- Ничего не понимаю. А кто тогда Иосиф?

- Ты разве не здешняя?

- Здешняя.

- Значит, я ошибся. Я думал, его зовут Иосиф. Он был в хлеву.

- Это Конрад, сестрин муж.

- А женщина в спальне, которая говорит, что скоро умрет - твоя мать?

- Да. А чего ты так на меня смотришь?

- Ничего. Пойду проверю, как там дела.

Она встала и пошла за ним. Смерть и муки, подумал он, она не из слабонервных.

Он пропустил ее вперед. Малвин стонал и метался, но слов было не разобрать.

- Он тянет из меня жизнь, - сказала теща.

- Мама, потерпи, ты же вечно жалуешься, что все одна да одна.

- Вы только и мечтаете, чтоб я умерла. Я тоже.

- Любишь ты все преувеличивать.

Малвин застонал, захрипел, дернулся и затих.

- Умер, - сказал Якоб.

- Так ужасно.

- Он умер? - спросила теща.

- Смотри, он открыл глаза. Да, он умер. Он лежит и таращится на нас.