Все леди делают это

Татьяна Нечаева на дух не переносила Валентину Вениаминовну, но была вынуждена мириться с ее существованием — с появлением мадам Бобковой дела «Кондора» и в самом деле пошли вверх. Весь лежалый товар удалось распродать, напечатали много новых книг, и теперь реализация стала бесперебойной. За своевременной оплатой следила команда ушлых ребят, экспедиторы постоянно курсировали на издательских грузовиках — с продукцией в провинцию, с наличными деньгами — в Москву.

Таня признала, что издательство наращивает обороты во многом благодаря госпоже Бобковой. Теперь есть возможность приглашать к сотрудничеству перспективных авторов, а Эдуард надеялся, что со временем эти писатели станут популярными.

Верная подруга и соратница верила в мужа — он и в самом деле молодец. Не сдался, не бросил дело, когда оно погибало, а нашел способ вытащить издательство из числа кандидатов в банкроты и даже сделать его вполне успешным.

Теперь Татьяна признавала, что супруг был прав, — не зря связался с Бобковой. Да, она стервозная дама, но, как говорится, цель оправдывает средства.

* * *

«Любовный роман. Дубль второй», — сказала себе Алла, глядя на вновь обретенного любовника с неожиданной для нее самой грустью. И даже мысленная ирония не помогла сгладить подавленности — отчего-то ей было очень грустно. Ведь все могло сложиться иначе…

Сергей взял несколько аккордов и продолжил их песенный диалог:

Ищут приюта чувства
В моей замерзшей душе,
Сиротливо забившись в угол,
От холода дрожат, ни на что не надеясь уже.
Зачем судьба готовит встречи
С людьми, что равнодушия полны,
Ничто боль раны не залечит,
Да насмехаться будут сны.
Когда проснусь, я все забуду
И верить не смогу словам,
Сквозь равнодушных взглядов вьюгу,
С улыбкой грустной на устах
Шагну к неведомым мирам.[28]

— Этих стихов тоже не было в том альбоме, — тихо заметила Алла.

— Я написал их восемь месяцев назад…

— После Светкиной свадьбы? — догадалась она.

— Да.

Что тут скажешь?

Не любила она возвращаться к прошлому. Расставаясь — расставалась сразу, в одночасье, цинично заявляя: «Собаке хвост по кусочкам не рубят!»

Зачем ерничала, когда было так больно?..

Может быть, именно потому, что было больно?..

* * *

…Для встреч с журналистами и прочими нужными для роста популярности людьми супруг купил Валентине Вениаминовне большую квартиру в престижном районе, тщась надеждой, что в обозримом будущем она поселится там насовсем.

Самой писательнице, несмотря на уговоры Владимира Максимовича, категорически не нравился ее псевдоним, но пиарщик упорно стоял на своем: если выбрать более звучную дворянскую фамилию, самозванку в два счета раскусят, высмеют в прессе, и тогда прощай столь тщательно продуманный имидж!

— Этих продажных писак я куплю! — самоуверенно заявляла мадам Бобкова-Меншикова.

— Для того чтобы купить всех журналистов, даже у олигархов денег не хватает, — не соглашался глава рекламного агентства.

— Да откуда они узнают мою родословную? упиралась заказчица.

«Тупее невежи не сыскать», — мысленно стонал Владимир Максимович, а вслух терпеливо объяснял:

— Сейчас у многих средств массовой информации есть специальная служба, на которую расходуются немалые суммы. Называется ее деятельность «журналистским расследованием», а на самом деле это самая настоящая сыскная работа. Там трудятся профессионалы, способные накопать компромат на любого, не хуже спецслужб, да они, по сути, и являются мини-спецслужбами, ведь там задействованы многие выходцы из «конторы».

Слово «спецслужбы» произвело впечатление на недалекую мадам Бобкову, и она смирилась.

Эдуард Леонидович принимал посильное, участие в «производственных» совещаниях, но дел у него было невпроворот, и он не мог подолгу сидеть с членами команды по созданию будущей знаменитости.

Нечаев доверял рекламщикам и не вмешивался в процесс — каждый должен заниматься своим делом. Леснянский и Соколов профессионалы, зачем им мешать дилетантскими пожеланиями?! Он просил лишь держать его в курсе — какие подвижки в отношении имиджа писательницы, как она себя ведет, не собирается ли выкинуть фортель.

Яков Борисович Корн стал своеобразным посредником между пиарщиками и издателем, навещал приятеля почти ежедневно, отчитывался, как прошел день.

Мадам Бобкова еще не раз взбрыкивала — она принадлежала к категории людей, которые по-хорошему не понимают, на них можно воздействовать лишь с позиции силы, и только тогда они приходят в чувство.