Все люди - враги

Ну, за ваше здоровье! Чудно, что мы с вами в одно время вступаем на новый путь.

- Только, пожалуйста, не говорите пока об этом никому. Даже Маргарит. Хорошо?

- Ну конечно. Сначала укрепитесь хорошенько, а воевать будете потом. Я поддержу вас, хотя от меня, конечно, помощь небольшая. Вряд ли мой голос будет пользоваться каким-нибудь авторитетом в вашей семье.

- Пока что это не даст мне крупного заработка, - сказал Джулиан, словно извиняясь, - но все же есть надежда зарабатывать тысячи две в год.

- Зачем всегда думать о деньгах? - возмущенно воскликнул Тони. - Было бы только на что прожить, главное ведь - сама работа. Как бы я хотел найти такую работу, которая была бы мне по душе. Но со мной дело обстоит иначе. Человек, которому можио в наше время позавидовать, - это художник, который зарабатывает себе на жизнь и которого никто не заставляет выполнять плохую или дешевую работу. Он вне этой злополучной машины, и его труд - это его жизнь. Но мне кажется, что и он долго не протянет.

В лучшем случае это хождение по канату, который все дергают и трясут. Но мне все-таки ужасно жаль, что вы не можете поехать со мной, Джулиан. Я уже предвкушал удовольствие побродить с вами недельки две. Ну что ж, поеду один.

- Почему бы вам не взять Маргарит?

- Боже милостивый, да вы представляете себе Маргарит, путешествующую с рюкзаком за плечами и ночующую на постоялых дворах, где, по всей вероятности, водятся клопы? Я был бы очень рад, если бы она поехала со мной и если бы это доставило ей удовольствие. Но она на будущей неделе отправляется гостить к каким-то шикарным знакомым вашей матери, а потом начинается сезон.

- Сомневаюсь, будет ли в этом году сезон, - сказал Джулиан.

- А почему бы нет?

- Вам, как бывшему дельцу, полагалось бы знать! Ожидаются осложнения с горняками, и я слышал в кабинете помощника редактора разговор о том, что если не будет достигнуто соглашение, забастовки не миновать.

- Ну, это сезону не повредит. Горняки не ездят ко двору, не посещают выставки в Королевской академии и не завтракают в ресторане "Савой".

- Не говорите глупостей, Тони. Это, во всяком случае, нанесет громадный ущерб промышленности, повлечет за со-бой колоссальные денежные потери, но, если стачечников поддержат еще и другие союзы, а к этому как будто и идет дело, все может кончиться революцией.

- Революцией! - воскликнул Тони. - Из-за заработной платы? Нет, нужно что-нибудь посерьезней для того, чтобы развязать силы революции! В особенности, когда вожди революционной партии поступают так же деликатно, как библейский царь Агаг, и верят в необходимость постепенности. Честное слово, меня тошнит от всей этой несусветной болтовни. Революцию пророчили еще тогда, когда мне не было пятнадцати, и с тех пор продолжают это делать вот уже двадцать лет. А ее до сих пор нет как нет, Не заражайтесь паникерством, Джулиан.

- Да, но война-то все-таки началась.

- Да, - сказал Тони грустно, - война действительно произошла. Но именно потому, что она разыгралась в таком грандиозном масштабе, все остальное кажетсл ничтожным. Люди дали выход своим звериным инстинктам.

- Ну, а если произойдет революция, что вы тогда будете делать?

- Постараюсь держаться в стороне. Ну, мне, кажется, пора домой, и там мне еще предстоит объясняться.

- Трудновато вам будет объяснить Маргарит, да и вообще кому бы то ни было, почему вы отказались от двух,тысяч в год и блестящей деловой карьеры. Но держу пари, что самое большее через год вы вернетесь.

- Я ваше пари не принимаю. Это было бы нечестно с моей стороны. Что же касается объяснений, - ну что ж, посмотрим!

Расставшись с Джулианом, Тони медленно побрел к Трафальгар-скверу, почти не замечая ни уличного движения, ни толпы прохожих, спешивших или прогуливавшихся по тротуарам. Разговор с Джулианом оставил в нем чувство какой-то неудовлетворенности, а может быть, Тони был несколько уязвлен то ли в своем тщеславии, то ли в своей привязанности к Джулиану, встретив с его стороны такое равнодушие.