Все люди - враги

Так, инстинктивно Тони старался избежать навязываемого ему с обеих сторон лицемерия. Но не всегда легко было выйти на верный путь между анализом и классификацией, с одной стороны, и утонченным Христом и пристрастием к разбавленным сладкой водичкой изящным искусствам, с другой. Это было тем труднее, что его действительно захватывала наука, которой интересовался отец, и он чувствовал зарождающуюся страсть к искусству, к которому его мать относилась с болезненной чувствительностью. Ясно выраженный интеллектуализм отца и трепетная одухотворенность матери заставляли его скрывать свой чувственный подход к жизни, как будто это было нечто пошлое и отталкивающее. Он замкнулся в себе. Он уже тогда понимал, что нельзя открывать другим очень важное и значительное, ибо это значило бы утратить для себя самое дорогое.

Можно относиться к жизни беспечно и поверхностно, как относятся в школе, или подходить к ней с абстрактно интеллектуальной точки зрения, как его отец; или же можно превратить жизнь в нечто отвлеченное, духовное, как его мать; но если жить всеми чувствами, столько же плотью, сколько разумом, всеми своими непосредственными живыми восприятиями, вместо выдуманных, отвлеченных, тогда и впрямь все люди оказываются врагами.

Только много позже Тони попробовал осмыслить все преимущества и недостатки этого воспитания. Конечно, вначале ему было гораздо легче просто замечать, чем он отличается от своих родителей, чем оценивать их положительное влияние. Хотя он не мог следовать безоговорочно ни за одним из них и еще в меньшей степени пытаться сочетать их пути, он впоследствии убедился, что они все же были тем фундаментом, на котором он пытался построить свою жизнь. Любовь его отца к правде и презрение к обману и тупости, чувствительность матери и ее вера в человеческую доброту - это было главное, хотя, быть может, сами они понимали это и не совсем так. Тони находил, что основное их заблуждение заключалось в том, что они отрицали физическую сторону жизни и, словно совсем порвав с землей, заглушили в себе биение жизненного инстинкта. Пытаясь выразить собственные неуверенные искания более реальных, более устойчивых ценностей жизни, Тони формулировал это следующим образом: человек жаждет полнокровной, здоровой жизни мира Боккаччо, а его пичкают обескровленной культурой Мэтью Арнолда [Арнолд Мэтью (1822 - 1888) - английский поэт и критик], этого Ипполита с высшим образованием.

За всю свою жизнь Тони не помнил случая, чтобы родители когда-нибудь раздраженно повысили голос или обменялись резкими словами. Если они и ссорились, он никогда об этом не знал. Только гораздо позднее Тони догадался, сколько разочарования и неудовлетворенности скрывалось под насмешливой иронией отца и мягкой томностью матери. В детстве же их жизнь производила на него впечатление безмятежной ясности и счастья, и он считал, что так это всегда и бывает. Для него на всю жизнь осталось непонятным, как создается такая семейная обстановка, когда жизнь проходит в беспрерывных ссорах, как будто даже доставляющих удовольствие. Анни разрушила его детское представление о вечности своей болтовней о смерти и ужасах ада. Она также разрушила его слепую веру в то, что все будет вечно длиться так, как оно есть, разве только со временем станет еще приятнее. Ее уход из его жизни оказался для Тони простым, но важным уроком, - он понял, что человеческая жизнь - это вечно изменяющееся течение, к которому нужно постоянно приноравливаться. По мере того как он больше знакомился с жизнью других людей, он вспоминал те или иные особенности своей жизни с благодарностью, а иногда с удивлением. В доме его родителей никогда ни о ком не судили по внешности и совершенно отсутствовало всякое, хотя бы малейшее проявление отвратительного снобизма, разъедающего жизнь Англии. О деньгах рассуждали только с точки зрения экономики; им не придавали большого значения.

Правда, Тони приучили относиться бережливо к своим карманным деньгам, но это делалось лишь в воспитательных целях.

В доме не преклонялись перед деньгами, не оказывали особого внимания богачам, даже скорей чувствовалось пренебрежение ко всякой показной роскоши.

Отсутствовал также и чрезмерный культ спорта, превращающий многие места Англии в какую-то Валгаллу [Валгалла (Вальхалла) - в скандинавской мифологии дворец Одина, куда после смерти попадают воины, павшие в битве.] варваров. Генри Кларендон не любил охоту и превратил свою усадьбу в заповедник, где птиц и зверей, хотя и убивали, но с сожалением и только в силу необходимости, в интересах науки. Здесь не поощрялось убийство ради забавы, ради пустого удовольствия. Тони получил в подарок сначала пони, потом верховую лошадь и научился ездить верхом. Он без всякого принуждения много гулял, бегал. Когда он както случайно в школьном крикетном матче взял пятьдесят очков, отец дал ему полсоверена, но с такой иронической улыбкой, что Тони понял, что хвастаться тут особенно нечем.