Все лорды Камелота

Я откровенно бездельничал и, заложив руки за голову, обдумывал сложившуюся ситуацию. Итак, в ходе всех наших странствий, интриг, стычек на больших дорогах и доблестных сражений мы, то есть, конечно, я с Лисом и Магэран с Сабрейном, имели на руках изрядную часть заветного мерлинского пророчества. Целых семь кусков. Ещё два, очевидно, находились у Ллевелина, и у нас была реальная надежда их заполучить. Кроме того, по одному хранилось у Ланселота и, вероятно, у Мордреда. Итого одиннадцать. Двенадцатый фрагмент рукописи, принадлежавший Лукану, а вслед за ним Бэдиверу, исчез безвозвратно.

Оставалось надеяться лишь на то, что великий Мерлин в своей неизменной мудрости позаботился о том, чтобы всё его пророчество благополучно добралось до Камелота, и в час X было сложено на Круглом Столе под восторженные крики собравшихся. В противном случае приходилось мириться с тем, что прихотью какой-нибудь безмозглой сороки вся борьба сильных мира сего, все усилия двух оперативных групп будут превращены в ничто. Такой себе нехитрый фокус.

Но, как бы то ни было, идти следовало до последнего. И если в Камелоте пророчество не будет сложено, хотя, какое же это тогда к чёрту волшебное пророчество, нам следовало вернуться к месту, откуда исчез недостающий клочок пергамента, и планомерно проверить все гнёзда в округе, все хижины углежогов, всех свинопасов, а если придётся, то и всех фейри, обитающих в древесных стволах и под болотными корягами. Перспектива, как ни крути, малоприятная и, прямо скажем, с весьма гадательным результатом.

Размышления были прерваны самым неожиданным образом. Из залы, примыкавшей к моим покоям, послышался стук палок, звонкий смех и шум прыжков. Я прислушался.

– …Запомни, я наношу удар по ногам, ты подпрыгиваешь и пропускаешь оружие под собой. Затем я перевожу удар вверх, словно собираясь снести тебе голову. Ты уходишь от него вниз. Всё очень просто. Главное, не зевай и сохраняй устойчивость, иначе собьёшься.

Голос, произносивший эти слова, был мне странно знаком. Я стал слушать дальше, но слова смолкли, и вместо них в воздухе засвистела палка.

«Проклятие!» – я встал и начал одеваться. – «Оруженосцы, что ли, резвятся?»

– Прекрасно! – раздалось за дверью. – У тебя всё получается!

Я вновь прислушался. «Господи, да это же Кархейн! Интересно, кого это он там школит? И что его вообще сюда занесло?» Я толкнул дверь. Зала была пуста, если не считать двух юнцов с палками, застывших при моём появлении. Одним из них был Годвин, смущённо опустивший глаза при виде своего рыцаря, вторым же, я не ошибся, был сэр Кархейн. Алая гербовая котта с золотой виверной, сжимающей в лапах крест, подчёркивала наконец-то обретённое им рыцарское звание. Правда, крест почему-то был кельтский, что придавало эмблеме весьма двусмысленное звучание.

– Ой! – негромко произнёс он, увидев меня.

– Ну и что всё это значит? – я сурово нахмурился. Понятное дело, учить оруженосца уму-разуму имеет право только его собственный рыцарь. Обучение же чужого армигера считалось недопустимой бестактностью в рыцарском сословии. Впрочем, доблестный сэр Кархейн, едва-едва лишь прошедший формальный обряд посвящения в рыцари, вряд ли уже полностью ассоциировал себя с этим гордым званием и потому при первом же случае охотно принимал участие в воинских забавах своих прежних собратьев.

– Простите меня, сэр Торвальд, я… не хотел вас обидеть. Я прослышал, что вы в замке, и поспешил приветствовать вас, – грустно вздохнул Кархейн. – Ну и вот…

Я невольно усмехнулся, увидев сокрушённое смущение молодого рыцаря. Конечно, подобный проступок вполне мог быть причиной вызова на поединок, поскольку фактически ставил под сомнение искусство рыцаря – наставника оруженосца. Но видит бог, в действиях Кархейна не было злого умысла, одно лишь шалопайство.

– Ладно, – произнёс я, смягчаясь, – так и быть, прощаю. Годвин, – прикрикнул я на парнишку, по-прежнему понуро стоящего в стороне и вычерчивающего палкой какие-то знаки на полу, – ступай, вычисти кольчугу. Да смотри, увижу хоть одно ржавое пятнышко, прибью!

Это была пустая угроза. Сплав, из которого было изготовлено моё защитное снаряжение, не ржавел ни в пресной, ни в солёной воде, не поддавался износу, да и вообще доспех представлял собой конструкцию куда более хитрую, чем это казалось на первый взгляд. Вздохнув, Годвин отправился выполнять приказ, я же, оставшись наедине с боевым товарищем, подошёл и обнял его за плечи.

– Рад тебя видеть! Какими судьбами ты в Кэрфортине?

– Герцог был настолько добр, что призвал меня к себе, отправив в бастиду некоего пожилого рыцаря-нортанумбрийца. Я теперь командую отрядом валлийских лучников. – Кархейн гордо расправил плечи, явно довольный новым назначением.

– Ну да, – кивнул я, думая о своём, – ты же у нас тоже валлиец. Кстати, – я указал на виверну, – святой Каранток больше не появлялся?

– Нет, – покачал головой молодой рыцарь. – Мне о нём ничего не ведомо.

– Недавно его видели в Эбораке, – кинул я. – Да, вот ещё хочу у тебя спросить, – я замолчал, обдумывая слова, – только пусть это останется между нами.