Читаем Все лучшее, что не купишь за деньги полностью

Во многих случаях наши коллективные ценности находятся под влиянием существующей социальной структуры или субкультуры в пределах общества. Хорошо это или плохо, социальные системы в общем склонны увековечивать себя, свои преимущества и недостатки. В нынешнюю эпоху массовой коммуникации контролирующие органы СМИ и официальные общественные институты влияют на национальную «повестку дня», которая, в свою очередь, главным образом определяет наше поведение, ожидания и ценности.

Осознают это граждане или нет, большинством из нас постоянно управляют через СМИ. Если вы в этом сомневаетесь, сравните выпуск международных новостей, вышедший на канале государственного телевидения, с тем, который транслирует местная телестанция. Может показаться, что трансляции осуществляются с разных планет, и воспринимать их нужно с большим скептицизмом.

Наши самые заветные чаяния находятся под влиянием книг, кинофильмов, телевидения, религий, образцов для подражания и окружающей среды, в которой мы живем. Даже понятия добра и зла, понятие этики — часть нашего культурного наследия. Этот метод контроля не использует физическую силу и оказался так успешен, что мы больше не ощущаем манипулирования нами или не признаем его существование.

Доминирующие ценности любой социальной системы редко исходят от людей. Скорее, они представляют взгляды превалирующей управляющей нами группы, такой как церковь, вооруженные силы, банки, корпорации, властвующая элита или любой комбинации вышеупомянутых организаций. Эти предприятия определяют общественную повестку дня, регулируют суды, налоги и т. д., и все это служит их собственным интересам, увековечивает иллюзию того, что ценности общества формировались с нуля. Правительства или подавляют, или оправдывают любые отклонения, представляющие для них угрозу. Страх перед возмездием богов и демонов все еще эффективен при управлении неосведомленным и суеверным населением как в развитых, так и в слаборазвитых странах. Многие действительно верят, что демоны ответственны за антиобщественное поведение и что они могут быть изгнаны ритуалами и заклинаниями. Соответственно, они неспособны оценить влияние окружающей среды и событий на их поведение. Многие все еще полагают, что извержения вулканов, гром и молния и другие катаклизмы — проявления гнева богов или демонов, и что неодушевленные предметы имеют собственную волю и действуют по собственному разумению.

Все люди подвергаются влиянию окружающей среды, которое настолько запечатлевается в наших привычках, мыслях, чувствах и взглядах на мир, что мы действительно верим тому, что нам говорят. Привычное поведение — часть человеческой натуры. Даже те, кто чувствует, что они принимают свои собственные решения, несмотря на их культурную идеологическую обработку, находятся под влиянием своей среды. Именно поэтому мы не в состоянии критически исследовать ценности и верования и все еще придерживаемся мифов, суеверий и устаревших традиций, которые минимально полезны или вообще бесполезны для нашего выживания.

Контролировать целые нации и отдельных людей нелегко, потому что мы практически не имеем представления о нас самих и условиях, которые формируют наше поведение. Люди знают о собственном поведении меньше, чем об окружающем их материальном мире. Именно поэтому доминирующие системы создаваемых человеком законов, применение силы или ее угроза используются так часто. Эти методы неприятны и дают сомнительные результаты. Сегодня большинство из нас продолжают на них настаивать. Возможно, они и служили какой-то цели в прежние времена, но сегодня уже малопригодны. Нам нужна интенсивная программа исследований по определению особых условий, влияющих на человеческое поведение. Речь идет о таких условиях, как окружающая среда, нехватка питательных веществ, семейные отношения, агрессивное воздействие СМИ и, в ограниченной степени, генетический набор.

Причина того, что наука о человеческом поведении не развилась шире, заключается в том, что основное внимание было сосредоточено на людях, а не на идентификации условий окружающей среды, формирующих человеческую личность.

Идея относительного того, что наши усилия должны сконцентрироваться на развитии отдельной личности, ошибочна. Вы не можете выявить факторы, ответственные за поведение, посредством изучения отдельных людей, необходимо изучать культуры, в которых эти люди воспитываются. Различия между коренным американцем, вором и банкиром заключаются не в их генах, а отражают окружающую среду, в которой они выросли.

Много людей сегодня склонны винить гены за каждый случай аномального поведения, в то время как наибольшее влияние оказывает среда (это доказывают исследования). Один только генетический набор не может полностью объяснить или пролить свет на человеческое поведение, наука о котором должна учитывать сложный алгоритм генов, условия окружающей среды (сюда входят еда, крыша над головой, семейная динамика, образование, религиозное воспитание, личный опыт), а также понимание людьми мира, своего места в нем и решений, которые они принимают.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное