Читаем Все мои лица полностью

Что за тень перегораживает мне путь, выступая из тусклого светового занавеса? Торможу. Яблочный огрызок выскальзывает из ладони. Тень впереди раздваивается, половина несется мне навстречу. Это собака. Огромная, черная с рыжими подпалинами, зубы оскалены. Она беззвучно летит, почти не касаясь лапами земли. Ночь пришла за мной. Мешок падает, яблоки раскатываются под ногами. Ноги ватные, зыбкие, не спасут, не вынесут.

– Джесси, умница! – звонкий девчачий голос за моей спиной.

Собака проносится мимо. Это просто собака. Бежала, радуясь, к своей хозяйке. Даже не видела меня. Чего я так переполошилась? Схожу с ума?

Бегу домой, даже не вспомнив о рассыпанных яблоках. Убегаю. От теней, от страхов, от настигающего безумия.

Еду к Машке, решили прошвырнуться на реку. Выходной, а народу в автобус поднабилось, не усядешься. Колышусь в середине салона – торба с пляжными причиндалами на плече, тёмные очки на лбу, ветерок из окошка по вспотевшему загривку. И вдруг:

– Эвелина… – негромко, почти шёпотом, мужским, надтреснутым.

Прямо мне в уши, в мозг ледяным гвоздем. Чувствую, как волоски шее дыбом встают. Послышалось.

– Эвелина… – с придыханием, сиплым, придушенным.

Верчу головой – позади девушка в наушниках, пальцы бегают, щекочут экран смартфона, она в своём мире, рядом бабец, глаза пустые, тоже где-то не здесь. Ни одного мужика. Выкручиваюсь сквозь тела к выходу, выскакиваю, только дверь открылась. Сажусь на скамейку в стеклянном коробе остановки. Сердце колотится. Глотаю ртом расплавленный жар воздуха. Задыхаюсь. Только в моей голове могло прозвучать это ненавистное имя. Только там мог родится этот страшный голос. Схожу с ума.

«Ты психичка, Ленка. Тупой, безмозглый Сапог. В дурку возвращайся. Там тебе самое место. Не хочешь? А придется», – моё злое, беспощадное альтер эго виртуальными ладонями лупит меня по щекам.

Больно.

Обжираюсь тенатеном. Убеждаю себя: ничего не происходит. Просто нервы подрасшатались. Смеюсь. Хожу с Машкой купаться. Крашу с Глебом потолок своей бывшей детской комнаты. Пьем чай, трескаем Рустамовы яблоки. Живем. Я живу. Я живая. Убеждаю себя в этом. Почти верю.

***

Машка ходит с перевернутым лицом. У нее тоже всё не слава богу. Тятин её бросил. Та поездка на папашину ферму сложилась удачно. Тогда Машка вернулась счастливая. Принимали, улыбались, стол накрыли, на лошадке покатали. А потом, уже когда Африку домой проводили, папа с мамой объяснили сыночку, что нечего с детдомовской связываться. Да ещё с такой, в которой не пойми каких кровей намешано. Еще, не дай бог, негритёнка родит. Станешь, сынок, посмешищем. И вообще, это она в тебя, сынок, потому так вцепилась, что ты человек небедный. У неё же ничего нет: в кармане – вошь на аркане, вот она и ловит жениха богатого. Все они, детдомовские такие, нахрапистые, норовят урвать от жизни побольше. Короче, сынок, ты с этой завязывай. Ну, может, ещё чем пригрозили для острастки, типа, наследства лишат: будешь всю жизнь программированием на жизнь зарабатывать.

Это моя-то Машка ловит жениха! Сказанули. Она, когда в Боромира вашего втюрилась, и не знала, что он такой завидный жених. Да разве объяснишь?!

Борька родительскому гласу внял. И Африке дал от ворот поворот. Это, мол, всё так было, несерьезно. Было и прошло. И давай расстанемся тихо-мирно.

Машка лежит, свернувшись калачиком на новом диване в моей квартире. Лежит отвернувшись, упираясь лбом в диванную спинку. Я сижу на полу рядом.

– Маш, давай чайку?

– Не хочу.

– А хочешь, я за мороженым метнусь? Шоколадного принесу.

– Не надо.

– А фанты хочешь? Из холодильника.

– Ленка, отстань, а.

Я не отстану. Буду тормошить и дергать. Мне её жалко. Чего она так лежит? Переживает. Нашла из-за кого переживать. Из-за Тятина. Да она таких ещё воз и маленькую тележку найдет.

– Ну, Маш, ну хватит уже киснуть. Ну гад он, этот Тятин. Мамочке в рот смотрит. Ну и не нужен тебе такой. Сопляк, мамочкин сынок. Все пройдет.

– Не пройдет, – она поворачивается ко мне.

Ее глаза прямо против моих, совсем рядом. Они огромны, темны и печальны, как ночные горные озера, что совсем одиноки среди непроходимых скал и обрывов.

– Почему?

– Я беременна. Уже три месяца.

Если б я не сидела на полу, рухнула бы. Машка ждёт ребенка! Ничего себе! Вот так номер. Интересно, а этот, ейный, знал?

– А Борька знает?

Она качает кудлатой головой:

– Я не сказала. Не успела. Думала, вот одобрят родители мою кандидатуру, и скажу. А теперь уже и незачем.

– Ну и правильно, – говорю, – незачем. Незачем ему знать. Обойдемся. Мы, Африка, обойдемся без этой Тятинской семейки. Сами мелкого вырастим. Ты мамочка, а я тётей буду, ты ж мне, как сестра. Не пропадём. Переезжай, все-таки, ко мне. Мелкому детскую сделаем в моей бывшей.

Я еще много хочу сказать, но Машка обнимает меня за шею и начинает реветь, поливая меня слезами, как из душа. Пусть, выплакаться – это важно.

***

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аэроплан для победителя
Аэроплан для победителя

1912 год. Не за горами Первая мировая война. Молодые авиаторы Владимир Слюсаренко и Лидия Зверева, первая российская женщина-авиатрисса, работают над проектом аэроплана-разведчика. Их деятельность курирует военное ведомство России. Для работы над аэропланом выбрана Рига с ее заводами, где можно размещать заказы на моторы и оборудование, и с ее аэродромом, который располагается на территории ипподрома в Солитюде. В то же время Максимилиан Ронге, один из руководителей разведки Австро-Венгрии, имеющей в России свою шпионскую сеть, командирует в Ригу трех агентов – Тюльпана, Кентавра и Альду. Их задача: в лучшем случае завербовать молодых авиаторов, в худшем – просто похитить чертежи…

Дарья Плещеева

Приключения / Детективы / Исторические приключения / Исторические детективы / Шпионские детективы