Все мои Надежды и Мечты (ЛП)

Он взял мою искривленную руку и положил себе на грудь. Конечно же, я ничего не почувствовала, как бывает, когда с твоим телом что-то происходит во сне. Это была уже не моя рука. Ее будто наскоро пришили к мешку с переломанными костями. Веки стали смыкаться. Мне страшно захотелось сладко поспать…

— Фриск. Я сходил к Альфис. Она осмотрела меня. Помнишь? Провела все тесты, которые не смогла провести раньше… — он нежно сжал мои переломанные пальцы, хотя с тем же успехом мог ударить по ним камнем, потому что я все равно не чувствовала ни один из них. — Прошлой ночью, когда ты ушла из того ресторана, я почувствовал ужасную боль в сердце. Альфис живет недалеко от этого квартала… знаешь, что она сказала? Это не сердце болело. Это была душа!.. — по его лицу скользнуло что-то очень похожее на полуулыбку. — Оказалось, что у меня в груди все это время была только половина души. Человеческой! Фриск, у меня есть ровно половина человеческой души, ты это понимаешь?..

Половина человеческой души?..

Как?

Откуда?..

— Это же твоя половина, Фриск! — воскликнул Аз. — Я все вспомнил! До последней детали! Это ты дала мне ее, чтобы я спасся из той бесконечной темноты! Ты помнишь это?..

Помнила ли я?..

Теперь да.

Азриэль… Азриэль Дримурр, которому я отдала половину своей души. Сколько раз я сражалась с тобой? Сколько раз я заставляла плакать бездушного Цветика? Сколько раз побеждала Бога Гиперсмерти, потревожив его чувства и обнаружив в них маленького мальчика, который просто боялся одиночества? Который умел любить всех и каждого самой нежной любовью, и заплатил за это умение слишком дорогой ценой? Сколько раз я спасала его, чтобы обнять, а потом опять потерять? Сколько раз я начинала искать этого маленького монстрика сначала?

Сто раз? Тысячу? Миллион? Я не могла вспомнить. Понятно было лишь то, что я раз за разом возвращалась к своим попыткам, не желая жить в мире, в котором его больше не было. Пусть мир на Поверхности будет сколь угодно солнечным и просторным — без Азриэля Дримурра он был мне не нужен.

Случай улыбнулся мне в середине моего очередного пути, начатого заново. Последняя часть самой главной загадки всего Подземелья, о которой и говорил Санс. Ключник, ключами которого можно было отпереть любой замок. Гастер. Тот-Кто-Говорит-Руками. Королевский ученый, служивший Дримуррам до Альфис. Когда я набирала его номер на мобильнике, то слышала лишь помехи, и думала, что попала куда-то не туда. Но в тот раз я подождала чуть подольше и до меня долетел его тихий голос, ослабший от долгих лет блуждания по Пустоте, которой Пространство отделено от Времени:

— Я ищу Г…

— Гастера. Профессора Гастера. Вы ищите сами себя, — ответила я ему, крепко прижав телефонную трубку к уху. Как вы понимаете, я и не думала оставлять его в одиночестве, как во все предыдущие разы. Полунамеками он помог мне отыскать осколки своей души по всему Подземелью, подсказал, как починить машину у Санса в гараже и рассказал о том, над чем же на самом деле экспериментировал все то время, проведенное в должности Королевского Ученого.

Машина. Это он соорудил ее. Он хотел, чтобы любое живое существо могло пересечь границу любых измерений, идя по той самой Пустоте между Временем и Пространством. Увы, она оказалась неисправна, но это стало понятно, только когда он провел первый эксперимент. На себе самом. О, бедный Профессор… вместо того, чтобы пересечь границу Жизни и Смерти, вы раскололи самого себя на тысячу кусков, которые раскидало по Времени и Пространству. Вы оказались узником Пустоты.

Но, может, если бы я была чуть осторожней, чем вы, я смогла бы распорядиться даже самой малой силой, на которую была способна ваша машина…

Я помнила слова Альфис. Если умирает монстр, то его душа тут же разлетается на осколки, а тело превращается в пыль. А душа людей живет еще какое-то время после смерти. Но очень и очень недолгое. Впрочем, его может хватить.

Хватить ровно на шесть человеческих жизней.

И еще на одну…

— Я не хочу отпускать…

Тельце Азриэля снова прижалось ко мне. Он был таким маленьким и беззащитным: длинные мягкие уши, мокрые ресницы и печальные лиловые глаза. Я положила руки ему на плечи, но не чтобы утешить, а раз и навсегда вырвать его из лап той бесконечной темноты, которая окружала нас со всех сторон.

— Хорошо, Азриэль. Тебе и не придется… — только и сказала я.

Разделить душу пополам было почти так же тяжело, как разорвать собственное тело на две части. Но другого выбора не было. Только так ему бы не пришлось отпускать меня. Я отделила от груди светящуюся красную дольку, похожую на ослепительно-яркий лепесток красного цветка. А потом просто резко выбросила руку вперед, надеясь, что часть души сама встанет на место. Так и произошло. Азриэль вскрикнул и застыл, не понимая, что же я сделала. Только спустя пару мгновений он вцепился белыми когтями в свою отяжелевшую грудь.

— Фриск… — прошептал он, а потом согнулся пополам, как будто ему было больно. — Что это было?..