Все мои ребята. История той, которая протянула руку без перчатки

Первая наша остановка всегда была в Ки-Ларго. Я зачитывала описание этой местности и рассказывала, как в детстве бывала там с отцом. Затем мы переносились в Айламораду, плавали там с дельфинами и погружались в ярко-бирюзовую воду, которая постепенно принимала холодный синеватый оттенок, и нам встречались скалярии, будто подсвеченные изнутри: они проносились мимо ядовито-желтыми, фиолетовыми и голубыми вспышками. Мы трогали коралловые рифы, выросшие на обломках кораблей: зеленые и фиолетовые полипы густо облепили остовы покинутых грузовых судов. Мы обсыхали на известняковом пляже: за несколько миллиардов лет рассыпавшиеся ракушки превратились в твердую породу.

К концу путеводителя мы добирались до Ки-Уэста. Иногда, если было нужно, кое-какие разделы книги я пропускала и, чтобы успеть, давила на газ, пролетая по Семимильному мосту. Для нас Ки-Уэст был центром притяжения геев, где нам встречалось столько же роскошных мужчин, сколько лилово-розовых цветов на клумбах. Добравшись до Ки-Уэста, мы понимали, что здесь нас никто не осудит. Мы улыбались или просто вздыхали, и ребята могли увидеть велосипедиста в коротких шортах или пловца, точь-в-точь походившего на парня, с которым они впервые поцеловались.

Мы сбегали туда, где ребятам было спокойно и тепло. Туда, где не нужно было прятаться, туда, где не было ничего плохого в том, чтобы восхищаться мужской красотой, озаренной солнцем. Словно прекрасные мужчины для того и существовали – чтобы ими восхищались и любили.

Глава шестая

Утро пятницы в апреле 1987-го: вот я очень переживаю, что Эллисон попросила у меня две вафли, а в итоге не съела даже половину одной, а вот все это перестает меня волновать…

Эти слова из выпуска утренних новостей донеслись до меня из стоящего в гостиной телевизора. Накануне принцесса Диана посетила недавно открытое в Лондоне отделение для больных СПИДом. Я замерла у телевизора. А потом опустилась на колени, чтобы ничего не пропустить. «Принцесса Уэльская не выказала ни малейшего беспокойства по поводу своего визита в больницу Мидлсекса, в которой открылось новое отделение для больных СПИДом, – произнес британский корреспондент, тот, что всегда рассказывал о новых поворотах королевской мыльной оперы с участием Дианы и принца Чарльза. – Все гадали, снимет ли принцесса перчатки, когда станет здороваться с медицинским персоналом и девятью пациентами нового отделения».

– Она без перчаток, – прошептала я, глядя, как высокая красавица Диана идет по коридору в синем платье до колена с длинными рукавами.

Вот она пожимает руку каждому из девяти пациентов отделения, но их лиц мы не видим. «Целое отделение для больных СПИДом», – думала я. Диана провела там больше часа, но ее общение с пациентами не засняли. «Пациенты побоялись, что их личности могут быть раскрыты», – пояснил корреспондент. А Диана ничего не боялась. Кто-то из работников больницы в своем интервью сказал, что принцесса садилась на кровать к лежачим больным.

На экране возникла фотография улыбающейся Дианы, сидящей напротив человека, которого видно лишь со спины. «Только этот пациент согласился сфотографироваться с принцессой при условии, что фотограф станет у него за спиной». Тонкая шея, темные жидкие волосы. Он очень похож на моих ребят. Интересно, сколько ему осталось? Диана улыбается так широко, что может показаться, будто она делает это не вполне искренне, – думаю, она знает, что того парня скоро не станет. Взяв его за руку, принцесса почувствовала, как он ослаб.

В выпуске новостей перешли к следующему сюжету, но я так и сидела у телевизора. Кажется, что-то начало меняться. Эллисон крикнула из кухни:

– Я не голодная.

– Ничего страшного, – сказала я и уверенным шагом, как Диана, зашагала на кухню. – Пора собираться.

Я надела синее платье для работы и проверила, как собран рюкзак Эллисон. В школу ее должен был отвезти отец, и я всегда давала ей с собой лучшие вещи. Я складывала их в небольшой школьный рюкзак, чтобы мой ребенок по пятницам не выглядел как маленький оборванец.

Дел на работе было немало, но в последнее время мы все чаще проводили показы любопытным туристам, а не реальным покупателям. Мне попалась лишь одна пара: им было около пятидесяти, и оба они потели, хотя на улице было всего семьдесят восемь градусов[17]. Во время показа я чувствовала, что и мужчина, и женщина готовы согласиться на сделку, но никто из них не хотел брать на себя ответственность за возможно неверное решение. Мне позарез нужна была эта продажа, и, когда мы шли в офис, чтобы подписывать документы, я думала, что она у меня в кармане. Но когда я жестом пригласила покупателей сесть, на стул начала опускаться только женщина.

– Мне нужно время, чтобы помолиться, – сказал мужчина.

Я заметила, что у женщины вытянулось лицо и она оперлась на стул так, словно и не собиралась садиться. Рядом со мной стояла Роксан – я терпеть ее не могла. Даже не глядя я знала, что она ухмыляется.

– Ну конечно, – ответила я, ничуть не смутившись, будто молитва – это простая формальность. – Вы христианин?