Все мы - открыватели...

В наши дни венгерские ученые, вооруженные марксистской методологией, далеко продвинулись в познании древней истории своего народа. Они продолжают уточнять все, что связано с прародиной венгров. Весной 1967 года в печати появились, например, сообщения о работах антрополога Тибора Тота. После исследований в Башкирии он отправился в Казахстан, где неожиданно обнаружил несколько десятков семей казахов, уже много поколений называющих себя мадьярами. Может, это какая-то давняя и древняя ветвь правенгров? Впереди — новые поиски и новые открытия…

Но вернемся к Арминию Вамбери.

Люди, которые в начале нашего века зачитывались книгами о его путешествии, были уверены, что их автор давно погиб в какой-то новой, отчаянно дерзкой экспедиции. А он прожил после своих необыкновенных приключений на Востоке еще полсотни лет — до 1913 года, до кануна первой мировой войны. Прожил, навсегда забросив страннический посох. Став респектабельным профессором восточных языков, видным публицистом, он путешествовал эти полвека лишь в удобных экипажах, в купе спальных вагонов, в каютах первого класса.

Но путь, пройденный молодым Арминием Вамбери в лохмотьях дервиша, навсегда остался одним из самых удивительных, самых дерзких маршрутов в истории открытий.

На пороге нового мира

Мне трудно объяснить, почему Фритьоф Нансен стал одним из героев моего детства.

В школьные годы герои чаще всего приходят из любимых книг. Но первая прочитанная мною книга великого норвежца мне не понравилась. Это была книга о его путешествии в Сибирь. Называлась она «В страну будущего». Там были фотографии нашего Красноярска. На одной из них, снятой с горы от старой часовни, можно было различить даже крышу дома, где мы жили. На других были запечатлены красноярские достопримечательности: плашкоут через Енисей и собор на базарной площади.

Но в книге не оказалось никаких приключений! Описывалось то, что было повседневной жизнью сибиряков, то, что мы видели каждый день. Или о чем мы слышали едва ли не каждый день, потому что Красноярск всегда был связан с Севером: здесь начиналась дорога к океану, по которой и Нансен попал в наш город.

Героем Нансен стал для меня, пожалуй, по рассказам близких. Его приезд в 1913 году оставил глубокий след в памяти красноярцев. В бедной событиями жизни бывшей Енисейской губернии он мог сравниться разве что с падением тунгусского метеорита. Еще бы, сам Нансен у нас в Красноярске! Тот самый Нансен, который путешествовал к полюсу!

Мать рассказывала, как она встречала Нансена. Мне было тогда два года. Меня оставили с бабушкой. Бабушка долго уговаривала мать не ходить, потому что встречу назначили в двух местах: за городом, у кладбища на горе, где стояли верстовые столбы енисейского тракта, и у почтамта. Мать непременно хотела идти за город, а приехать Нансен должен был только под вечер, вот бабушка и беспокоилась…

Удивительно, как врезалась в память матери эта встреча! Сорок лет спустя, когда я задумал писать повесть о Фритьофе Нансене, она рассказала все до мельчайших подробностей. Для встречи «собрался весь город». День выдался теплый. Все приоделись, как на гулянье в городской сад. Гимназистов старших классов распустили с полдня. В шесть часов вечера начал накрапывать дождь, но никто не расходился, только некоторые укрылись на паперти кладбищенской церкви. Стало темнеть. Тогда разожгли костры. А дождь все льет. Прошло еще сколько-то времени, но сибиряки — народ терпеливый… Наконец галопом мчится казак:

— Едут! Едут!

Тут зажгли факелы возле арки, украшенной еловыми ветками и флагами. Два тарантаса в окружении казаков показались на дороге. От загнанных лошадей валил пар. Нансен был в первом тарантасе.

— Он снял шляпу — она намокла, поля обвисли — и сказал по-русски: «Здравствуйте, господа!» Нансен показался мне ужасно старым: седые, редкие волосы. А я-то помнила его портреты еще по гимназии: белокурый викинг в медвежьей шубе. Очень была разочарована!

В 1931 году я стал работать в геодезической секции Красноярского отделения Географического общества. Там были люди, помнившие выступление Нансена 28 сентября 1913 года в красноярском «общественном собрании». Снимки этого собрания, а также портрет норвежца, сделанный на фоне енисейских рыболовных снастей, висели на стене кабинета нашего ученого секретаря. В тот день Нансен сделал доклад о том, как, по его мнению, следует развивать судоходство в Карском море.

На торжественном обеде, данном в его честь Географическим обществом, Нансен говорил о сходстве сибиряков и норвежцев, выразил уверенность, что Северный Ледовитый океан в будущем свяжет Сибирь с Норвегией и что успешное плавание «Корректа» к устью Енисея — первое доказательство этого. Он добавил также:

— Будущее Сибири заключает в себе, готов я сказать, неограниченные возможности!