Все мы творения на день и другие истории

— Реальность была сломана… это обо мне. Это даже проявляется в моих сновидениях. Прошлой ночью я видел какие-то яркие сны, но могу припомнить лишь немного. Я был внутри кукольного домика, я притрагивался к занавескам и окнам и чувствовал, что они сделаны из бумаги и целлофана. Я чувствовал себя ненадежно, а затем я услышал громкие шаги и испугался, что кто-нибудь наступит на дом.

— Чарльз, позвольте мне снова поинтересоваться нашей реальностью прямо сейчас. Я предупреждаю вас: я собираюсь продолжать делать это. Как мы с вами сейчас?

— Лучше, чем где бы то ни было. Я имею в виду, мы стали более честными. Но еще есть некоторое расстояние. Нет, не некоторое расстояние, а большое. Мы не делимся нашей реальностью по-настоящему.

— Хорошо, давайте попробуем сузить эту дистанцию. Какие вопросы у вас есть ко мне?

— Хм… Вы никогда не спрашивали этого раньше. Вообще-то много вопросов. Каким вы меня видите? Как это вам, быть со мной в одной комнате сейчас? Насколько труден этот час для вас?

— Справедливые вопросы. Я позволю своим мыслям литься свободно и не буду стараться их систематизировать. Меня трогает, через что вы проходите. Я на сто процентов здесь, в этой комнате. Вы мне нравитесь, и я уважаю вас — я думаю, вы это знаете, или я надеюсь, что это так. У меня есть сильное желание помочь вам. Я думаю о том, как вы были потрясены смертью вашего отца, и о том, какой отпечаток эта смерть наложила на всю вашу жизнь. И я думаю, как это было ужасно, найдя нечто ценное в ваших отношениях с Джеймсом Перри, так внезапно это потерять. Я также думаю, что потеря вашего отца и Джеймса в значительной степени проявляется и в ваших чувствах по отношению ко мне. Что же еще приходит на ум? Я могу сказать, что, когда я встречаюсь с вами, у меня возникают два разных чувства, которые противоречат друг другу. С одной стороны, я хочу быть как отец для вас, но я также хочу помочь вам оставить в прошлом вашу потребность в отце.

Пока я говорил, Чарльз кивал головой, смотрел вниз и сохранял молчание. Я спросил:

— А сейчас, Чарльз, насколько настоящие мы сейчас?

— Я ошибся. Правда в том, что главная проблема — это не вы. Это я. Я слишком о многом умалчивал… слишком о многом не хотел говорить.

— Из-за страха оттолкнуть меня?

Чарльз покачал головой.

— Частично.

Конечно, я знал, что это было: мой возраст. Я проходил это с другими пациентами и сказал:

— Из-за страха причинить мне боль.

Он кивнул головой.

— Поверьте мне, я позабочусь о своих чувствах. И я буду с вами. Попробуйте начать.

Чарльз ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу.

— Ну, вот один из снов прошлой ночи. Я разговаривал с вами в вашем кабинете, но только он был похож на столярную — я заметил кучу дров и большую циркулярную пилу, рубанок и шлифовальный станок. Вдруг вы пронзительно вскрикнули, схватились за грудь и упали вперед. Я вскочил, чтобы помочь вам. Я позвонил 911 и держал вас, пока они не приехали, а затем я помог им положить вас на носилки. Там еще что-то было, но это все, что я помню.

— Догадки об этом сне?

— Он совершенно очевидный. Я прекрасно осознаю ваш возраст и переживал по поводу вашей смерти. Детали столярной мастерской тоже говорят сами за себя. Во сне я заменил вами господина Рейли, моего учителя труда в средней школе. Он был очень старым и в чем-то отцовской фигурой для меня, и я частенько навещал его, после того как закончил среднюю школу.

— И чувства в этом сне?

— Они расплывчатые, но я помню, что был в панике, а также очень гордился собой, потому что помогал вам.

— Хорошо, что вы выносите это на обсуждение. Можете рассказать о других сновидениях, о которых вы ранее избегали говорить мне?

— Э-э… Мне неловко об этом говорить, но был один сон неделю или десять дней назад, который застрял у меня в голове. В том сне мы встречались точно так же, как сейчас, и в этих же креслах, но у кабинета не было стен, и я не мог понять, были мы внутри или снаружи. У вас был мрачный вид, и вы наклонились ко мне и сказали, что вам осталось жить только шесть месяцев. А потом… это действительно странно… я пытался заключить с вами сделку: я бы научил вас, как умирать, а вы бы научили меня, как быть психотерапевтом. Я больше ничего не помню, за исключением того, что мы оба долго плакали.

— Первая часть сна представляется ясной — конечно, вы осведомлены о моем возрасте и беспокоились о том, как долго я проживу. Но интересна вторая часть, что вы думаете о желании быть психотерапевтом?

— Я не знаю, как и объяснить это. Я никогда не думал, что мог бы быть психотерапевтом. Это выше меня. Я не думаю, что мог бы постоянно иметь дело с сильными чувствами, и я на самом деле восхищаюсь тем, как вы это делаете. Вы были добры, очень добры ко мне, и вы всегда знаете, как направить меня в правильном направлении.

Чарльз наклонился, чтобы взять салфетку и вытереть лоб.

— Мне очень трудно. Вы дали мне так много, а я сижу здесь и причиняю боль, рассказывая вам эти ужасные сновидения о вас. Это не правильно.