Все мы врём. Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми

Попадать в собственные сети свойственно не только полицейским, но и каждому из нас. Как только в нашем воображении создаются определенные представления о ситуации, все дальнейшие сведения мы будем истолковывать, исходя из этих представлений. И, следовательно, будем убеждать самих себя в том, что они верны. Эти представления определяют и то, какие именно недостающие сведения мы станем искать. Например, в случае со свидетельницей полиция допустила, что телефонный разговор действительно состоялся, но предположила, что из-за загрузки основной станции он был переадресован на другую, вспомогательную, подстанцию. На станции такая возможность не исключалась. В Метеорологическом институте тоже допускали, что температура в некоторых районах Осло вполне могла подняться выше нуля.

В конце концов свидетельница вдруг отказалась от собственных показаний, но полицейские и тут не смогли разорвать порочного круга заблуждений.

— Мы спросили, почему она приняла такое решение, и свидетельница ответила, что боится за Юханнесена. И это лишь укрепило наши подозрения: конечно, она была всего лишь храброй, но напуганной женщиной, а Юханнесен — хладнокровным убийцей. Неудивительно, что она его испугалась. На самом же деле она поняла, что ошибается, но прямо сознаться у нее не хватило смелости. В итоге мы еще раз убедились в виновности Юханнесена.

Когда полиция расследовала дело Колстада, Рэшли как раз вернулся из Ливерпуля и работал над новой методикой ведения допросов. Он предвидел возможные ошибки в расследовании и неоднократно предупреждал о них полицию. Но случившееся лишь подтверждает многочисленные эксперименты: даже если ты знаешь о возможных ошибках, избежать их будет практически невозможно.

Дэниел Фойер одобряет методы допроса, используемые норвежскими полицейскими, и предостерегает против поспешных выводов, сделанных лишь на основании первого впечатления.

— В расследовании нельзя надеяться на собственные способности распознавать неправду. Конечно, наш внутренний детектор лжи работает куда лучше, чем полиграф, однако и он ошибается. Мы очень субъективны, и требуются долгие часы тренировки, прежде чем мы научимся держать в узде собственные предрассудки. А предрассудки имеются у каждого. Например, и женщины, и мужчины охотнее доверяют женщинам и полагают, что на них можно положиться. Однако в действительности дело обстоит с точностью до наоборот.

По словам Фойера, он обсуждал проблемы распознавания лжи с игроками в покер, журналистами и полицейскими и пришел к выводу, что для журналистов и полицейских особенно важно изучить язык тела и заранее продумать вопросы.

— Сложность вот в чем: как только мы чувствуем уверенность в каком-нибудь варианте, мы начинаем полностью исключать другие версии. Мы зацикливаемся на чем-то одном и не замечаем прямых доказательств чего-то совершенно противоположного. Язык тела—один из ключей к интерпретации человеческого поведения, но, чтобы вынести окончательные выводы, его недостаточно.

Нагнать страху

Само название «детектор лжи» свидетельствует об основной функции прибора — выявлять ложь. И пусть полиграф не всегда выполняет свою прямую функцию — пользы от него все равно немало. С самого начала детектор лжи начал играть еще одну роль: он нагоняет на людей страх. Ричард Никсон как-то сказал: «Я не особенно разбираюсь в детекторах лжи и не в курсе, насколько они точны, но одно я знаю наверняка: их все до смерти боятся».

— Вы когда-нибудь смотрели видео допросов Майкла Кроу? — спросил меня Асбьёрн Рэшли. — Они выложены на YouTube. Майклу было всего четырнадцать, когда он остался дома с сестрой, и ту убили. Полиция начала допрашивать его, и он с ужасом спросил: «Что-о?! Вы что, думаете, что я убил собственную сестру?» Тело девушки нашли в доме в Калифорнии, где она проживала вместе с братом и родителями. На ее теле было обнаружено восемь ножевых ранений. Так как Майкл оставался единственным подозреваемым, его сразу же поместили в камеру предварительного заключения, лишив права видеться с родителями, и начали с пристрастием допрашивать. Ему подолгу не позволяли спать, угрожали, говоря, что если он будет отпираться, то получит пожизненное заключение, и обещали смягчить меру наказания, если он сознается. Майкл не сознавался. Тогда ему попытались внушить, что он мог совершить убийство, сам того не понимая. «У каждого из нас имеется темная сторона», — уговаривали полицейские. Когда и это не сработало, они решились на «коронный номер» — проверку на так называемом голосовом анализаторе стресса. Следователь заранее предупредил Майкла, что этот «высокоточный прибор распознает ложь со стопроцентной вероятностью».

— Это все сказки, — заявил мне Рэшли, — но, услышав их, Майкл сознался. Выглядело все просто отвратительно.