Все мы врём. Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми

В 2008 году группа норвежских ученых провела эксперимент, чтобы оценить те способы, к которым полиция прибегает для выявления лжи. 69 следователям продемонстрировали видеозапись, на которой женщина рассказывает о том, как стала жертвой насильника. Затем следователи, сами себя считавшие объективными, дали оценку увиденному и услышанному. Однако записи, показанные им, значительно отличались друг от друга. Женщина, которую они видели, была профессиональной актрисой. Слова она произносила одни и те же, но меняла интонацию и выражение лица. На некоторых видео она обреченно смотрит в стену, на других плачет, а когда смотришь третьи, кажется, будто случившееся нимало ее не тревожит. Каждая из этих реакций неоднократно наблюдалась у жертв насилия. Выводы, сделанные полицейскими, оказались вполне предсказуемыми: они охотнее верили в тех случаях, когда актриса плакала. Совершенно так же отреагировал и полицейский, допрашивавший свидетельницу по делу Колстада: «Она плачет, полчаса без перерыва рассказывала про детство и всякие ужасы, которые пережила тогда. ЭТО ПРАВДА. ДЕВУШКА НЕ ВРЕТ». Жертвами подобных заблуждений становятся не только полицейские — у присяжных и судей тоже есть склонность верить свидетелям, которые в открытую проявляют чувства. А когда свидетели еще и представители других стран и других культур, задача усложняется. Работая с беженцами, миграционным властям Норвегии приходится учитывать, например, что иранцы проявляют эмоции совершенно иначе, чем сомалийцы. Кроме того, степень нашего доверия зависит от внешности собеседника, его положения в обществе и тех черт его поведения, которыми, как мы думаем, обладаем мы сами.

С точки зрения биологии и общественного развития кажется, будто все эти факторы особой роли не играют: вплоть до недавнего времени истина не являлась для человека самоценной. Важнее было правильно выбрать окружение и научиться избегать тех, кто может нанести нам ущерб.

В 1969 году в США был проведен эксперимент, который со временем признали классическим. Группу одноклассников попросили выбрать того, кто мог бы представлять их класс на официальных мероприятиях. Мальчика, за которого проголосовало большинство одноклассников, ученые назвали «высокостатусным», а того, кто набрал наименьшее количество голосов, — «низкостатусным». После этого всех школьников попросили зайти в класс, а сами взрослые вышли. Популярный мальчик подошел к учительскому столу, вытащил из ящика деньги, продемонстрировал их одноклассникам и положил себе в карман. После этого он громко объявил всему классу, что украл деньги, и удостоверился, что все его слышали. В другом классе проделать этот же трюк велели наименее популярному мальчику.

Затем ученые попросили всех одноклассников по очереди зайти в кабинет, где их спросили, кто украл деньги. Ученики обоих классов честно назвали имя вора. После этого одноклассников стали опрашивать попарно. В классе, где деньги украл популярный мальчик, ученики, опрашиваемые в парах, отказались выдавать его — некоторые даже утверждали, будто ни о каких деньгах вообще ничего не знают. А вот в том классе, где вором выступил непопулярный мальчик, все одноклассники без раздумий его выдали.

Этот эксперимент не только доказывает, что мы с ранних лет понимаем важность «правильных» общественных связей, но также и существование между нами негласного договора о том, когда можно сказать правду, а когда лучше соврать. Мы интуитивно чувствуем тенденции окружающего нас общества — и наша склонность лгать или говорить правду часто зависит именно от этих тенденций.

Система 1 — так Даниэль Канеман, специалист в области поведенческой психологии, называет интуитивную систему мышления. Сначала мы определяем для себя, нравится нам человек или нет, а затем обосновываем свое решение. И решив, что кто-то нам определенно не нравится, мы приписываем ему склонность лгать. Механизмам длительного размышления Канеман присваивает название Система 2. Она отвечает за критическое осмысление собственных реакций, их систематизацию и корректировку. Система 1 ошибается довольно редко, в этом она похожа на полицейских, которые, как правило, арестовывают именно преступника. Так что мы не зря привыкли доверять интуиции. Однако в зале суда одной интуиции недостаточно — здесь требуется критический подход и научно обоснованные методы.

Он видит тебя насквозь!

Пол Экман солидарен с коллегами: он тоже считает, что неких общих признаков лжи не существует. Однако он также полагает, что среди нас есть те, чьи навыки распознавания лжи развиты не в пример лучше, чем у всех остальных. Сам он утверждает, что распознает вранье с точностью около 80 или 90%. Экман часто рассказывает о так называемых правдовидцах — людях, чувствующих ложь, однако подчеркивает, что их способности ни в коем случае нельзя сравнивать с принципами работы полиграфа.