Все мы врём. Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми

Возможно, автотюн прижился намного лучше своих предшественников — вокодера и ток-бокса — благодаря тому, что производимый им эффект похож на звуки, которые человек способен воспроизвести самостоятельно, причем для этого ему нужно в совершенстве владеть собственным голосом. Быстрая смена голосовых регистров, или колоратура, на протяжении столетий оставалась приемом, характерным для особенно виртуозных исполнителей вокальных классических партий. А тирольская манера пения (Йодль), заимствованная американской кантри-музыкой, сохранилась потому, что напоминает человеческий плач, то есть чувства в крайнем их проявлении. Автотюн дает удивительное и эстетически притягивающее сочетание человеческих эмоций и технологии. А для достижения наиболее правдоподобного эффекта певец должен обладать соответствующим настроем, и добиться этого может далеко не каждый. Автотюн для Ти-Пейна — давно привычный инструмент, однако в интервью журналу New Yorker рэпер признался, что есть одна композиция, в которой он обходится без автотюна, — в ней рассказывается о его детях. Родительские чувства по-прежнему не терпят вмешательства технологий.

Фабрика вместо мастерской

21 апреля 1964 года художник Джеймс Харви со своей подругой Джоан Уошберн стояли в очереди в нью-йоркскую The Stable Gallery. Критики смешали выставку с грязью, но, несмотря на это, желающие попасть туда выстраивались в очереди длиной в квартал. Харви и сам никак не мог взять в толк, что публика нашла в этом новом художнике, который, подражая таким классикам поп-арта, как Клас Олденбург и Джаспер Джонс, тоже создавал скульптуры из продуктов потребления и пивных банок.

Сам Харви был представителям абстрактного экспрессионизма, который в то время считался квинтэссенцией живописи и самым удачным направлением изобразительного искусства со времен появления фотографии, спровоцировавшей в конце XIX века кризис живописи. До того момента задачей художника было отразить действительность с наибольшей долей достоверности, однако с появлением фотографии художники утратили свое единоличное право на изображение окружающего мира, и теперь им остались лишь абстракции и отработка живописной техники. Художников (как и фотографов) интересовал реальный объект, однако они не ограничивались его изображением, а перерабатывали его. Экспрессионистские линии и излюбленные импрессионистами контрастные мазки преображали действительность, наполняя объекты чувствами и темпераментом художника. Представители абстрактного экспрессионизма ограничились изображением собственных эмоций. Сам Джеймс Харви был последователем Джексона Поллока, одного из основателей этого направления, и картины Харви представляли собой композиции из негеометрических линий и пятен краски. Действительность больше не интересовала художников, осталась лишь техническая составляющая работы. В рецензии New York Times на работы Джеймса Харви критик язвительно заявил: «Похоже, ему просто нравится водить кистью по холсту. Оттого он и накладывает краску в несколько слоев».

Как и многим другим художникам, Харви не хватало на жизнь денег от продажи картин, и оттого он работал еще и дизайнером. Рисовал он неплохо и уверенно, поэтому успешно разрабатывал дизайн сигаретных пачек и упаковок для мыла, а компании охотно покупали его работы — правда, самые, на его взгляд, неоригинальные. Харви считал свой талант непризнанным, однако, если бы не работа, ему никогда не хватило бы на дорогие, но привычные удовольствия. Тогда, в 1964-м, отстояв очередь и попав наконец в галерею, Харви наверняка подумал, что судьба в очередной раз издевается над ним: вокруг громоздились ящики с нарисованными на них логотипами, похожими на те, что придумывал он сам, просиживая каждый день в офисе. Этот выскочка Энди Уорхол просто срисовал логотипы продуктов Kellogg’s и Heinz и расставил по залу коробки — и это он называет искусством?! Но последней каплей был штабель из ста двадцати фанерных коробок, в точности повторяющих упаковку для мыльных подушечек Brillo. «О господи, — воскликнул Харви, — да ведь это же я их придумал!»