Всё началось с грифона

Солнце скрылось за полосой низкого тумана. Небо порозовело, потом побледнело и в конце концов потемнело. По всей территории замигали холодные лужицы мятно-белых огоньков. Обычная тихая ночь в «Зверинце».

Вскоре после наступления темноты раздался стук в дверь. Я нерешительно взглянула на разложенный передо мной импровизированный арсенал, но понимала, что вряд ли стоит пускать его в дело.

Дверь открылась, и вошла Эзра. В руках у нее был поднос с едой.

– Я не голодна, – сказала я.

– Еще проголодаешься, – ответила она.

– Ты теперь у нас хороший полицейский?

Проигнорировав мой вопрос, Эзра подошла и опустила поднос на стол. На нем стояли миски с рисом и тушеной зеленью и металлическая чашка с водой. Опуская его на стол, она заметила мою импровизированную коллекцию оружия и осмотрела каждый из предметов по очереди.

Глянув на пресс-папье, Эзра покачала головой.

– Это не годится, – сказала она.

Увидев ножницы, она поджала губы и произнесла:

– Нет.

Рядом со статуэткой Эзра остановилась, взяла ее в руку и попробовала на вес.

– Может быть, – резюмировала она. – Но не стоит.

И Эзра поставила статуэтку обратно.

– У Алонсо черный пояс по джиу-джитсу, а еще он раньше служил в спецназе ВМС. И он точно ждет от тебя каких-нибудь выходок, так что не делай глупостей.

Она собрала все предметы по одному и убрала их.

– Что вы здесь делаете, Эзра? – спросила я.

Женщина остановилась, повернувшись ко мне спиной.

– Я принесла тебе ужин, – ответила она после долгого молчания.

– Я не это имела в виду. Что вы делаете именно здесь?

Эзра обернулась, и я заметила на ее лице тревогу. Она села на стол.

– Горацио умеет находить людей, – сказала Эзра. – Или же прилагает усилия, чтобы те, кто ему нужен, находили его. Он оказывается рядом как раз тогда, когда нужен. В такие моменты хочется, чтобы произошло что-то хорошее. Например, расследование, бывает, прекращается из-за того, что наркоторговец, за которым велась погоня, оказывается сынком судьи. Или повышения по службе нет уже третий раз, и становится ясно, что дальше не продвинуться – ни здесь, ни в любом другом отделе. И вот тогда появляется эта вакансия. Ничего особенного… В описании не больше двадцати слов. Но… – она покачала головой. – Он никогда не нанимает местных. Держу пари, ты этого не знала.

Я покачала головой.

– Нужно захотеть оказаться где-то в другом месте, – продолжила Эзра. – Желательно как можно дальше. Мы попадаем сюда, а потом Горацио показывает нам, ради чего на самом деле все это было. В жизни появляется цель. Кажется, что он может воплотить в жизнь все что угодно, – вот на что это похоже. Теперь возможно все. Сюда приезжают люди из самых разных мест и понимают, что точно никогда раньше не чувствовали ничего подобного.

На мгновение мне стало ее жаль. Эзру втянули в это дело, но я не считала ее виноватой. Феллы были правы насчет существ: они действительно меняют людей.

– А они знают? – спросила я. – Семьи, все эти люди, которые здесь живут. Им известно, что он делает?

– Они верят в Горацио, – сказала Эзра. – И доверяют ему.

– А вы? Вы в него верите?

Мгновение она молчала.

– Большинство здешних людей никогда не видели существ за пределами «Зверинца» и не знают, как они ведут себя на свободе. – Эзра снова помолчала. – Я не думала, что это все произойдет вот так, сразу.

– То есть, если бы вы знали, что последствий не будет, вас бы ничего не напрягало?

– Я никогда не делала из себя святую, – заметила она. – Я не лучше и не хуже большинства людей. Просто так получилось, что эффективнее выполняю свою работу.

– Да? – спросила я. – Уже нашли убийцу моего отца?

– Забавно, что ты упомянула об этом, – ответила Эзра. – Я тут пошла по денежному следу. Угадай, куда он меня привел?

Она многозначительно оглядела комнату.

– Сюда? – спросила я.

– Пять наличных платежей, – произнесла Эзра, – каждый из них пришел после прибытия сюда пяти животных: китайской птицы дождя, сингапурского мерлиона, блуждающего огонька с болота Грейт-Дисмал, виверны из деревушки в Доломитовых Альпах и какого-то древесного пса бог знает откуда.

– И что это значит?

– Трудно сказать наверняка, – ответила Эзра. – Но очень похоже на то, что твой отец продавал своих клиентов.

В животе у меня екнуло, слова застряли в горле. Я совершила много ошибок, но никогда не выдала бы секрет клиента. Да, я солгала Стоддардам, но в жизни не продала бы Киплинга.

– Мораль – это роскошь, – заметила Эзра. – Не каждый может ее себе позволить.

– А у вас все хорошо, да? Поэтому вы принесли мне ужин и теперь рассказываете все это? Хотите, чтобы вам было поспокойнее, когда настанет этот недоделанный апокалипсис?

Эзра промолчала.

– Если вы пришли сюда, чтобы облегчить свою совесть, – продолжала я, – то можете убираться прямо сейчас. Все это происходит в том числе из-за вас, и то, что вы сожалеете, ничего не меняет.

Эзра посмотрела мне в глаза.

– Ты имеешь полное право злиться, – сказала она. – Это мощная движущая сила. Возможно, она даже поможет тебе найти ответы. Но гнев тебе не поможет. Никогда.