Всё началось с грифона

Завернув за угол, они сразу же налетели на девушку, которая, казалось, не просто была членом персонала, а выполняла чрезвычайно важную работу.

– Это запретная зона! – резко, повелительно произнесла Грейс. – Вас здесь быть не должно.

От ее тона кто угодно, будь то высококвалифицированный специалист по частной охране или хладнокровный и деловитый личный ассистент, засомневался бы, имеет ли он право находиться в этом месте. Лучшие и самые способные приспешники Горацио узнали то, что мы с Кэрри Финч поняли в первый день учебы в шестом классе.

Спорить с Грейс Йи было невозможно.

Позади нас открылась дверь лифта. Пока охранники стояли, застыв на месте и гадая, действительно ли они забрели в запретную зону, Мэллорин запрыгнула внутрь и потащила меня за собой.

– Грейс! – закричала я. – Пошли!

Она отбросила планшет в сторону и бросилась к двери лифта. В ту же секунду чары рассеялись. Охранники пришли в себя и с грохотом помчались за ней. Грейс нырнула в лифт, и я ударила по кнопке закрытия основанием кулака. Топот приближался.

Двери медленно сдвинулись, словно священник, соединяющий ладони в молитве. Когда последняя часть коридора исчезла из виду, я увидела охранника: он заглянул внутрь и уже протянул руку, чтобы остановить нас, но не успел. Двери закрылись, лифт начал спускаться, и звуки, доносящиеся из коридора, растворились в каменной тишине.

– Ладно, это было довольно круто, – оценила Мэллорин.

– Спасибо, – сказала Грейс.

Мы втроем резко замолкли, не зная, что сказать. Эйфория от нашего маленького триумфа – побега от первой партии охранников – начала рассеиваться. Идти было некуда. Мы находились в середине шахты лифта с двумя выходами.

– Там, внизу, их будет еще больше, да? – спросила Грейс.

– Вероятно, – сказала я.

Я опустилась на пол и прислонилась спиной к стене. У нас даже больше не было планшета.

– Так это всё? – спросила Грейс.

– Мы хотя бы попытались, – ответила я. – И у нас почти получилось. Я рада, что ты поверила мне и пришла, Грейс. Спасибо тебе за… это.

Она пожала плечами.

– Это и правда было круто, – сказала Грейс. – Видала, какие у них были лица?

Она улыбнулась, потом захихикала. Я подхватила ее смех.

– Мне жаль, – сказала я, отсмеявшись. – Это все моя вина.

– Заткнись, Мар, – приказала Грейс.

Мэллорин осторожно отошла от стены, сняла кулон из лисьего хвоста и секунду смотрела на него. По ее лицу расплылась озадаченная улыбка, словно она поняла что-то удивительное.

– Ребята, – тихо произнесла Мэллорин. – Кажется, мы ковен.

Между ее пальцами начал разливаться мягкий розовый свет. Мэллорин зажмурилась и зашептала какие-то слова себе под нос, будто пытаясь что-то запомнить. Потом она остановилась, свечение померкло, и Мэллорин разжала руку. Хвост пропал.

Она медленно, глубоко вдохнула и начала напевать себе под нос.

Мелодия была странной. Мотив я раньше не слышала, но откуда-то все равно знала его и, не удержавшись, начала подпевать. Музыка дурманила, и, как только она проникла ко мне в голову, все мое тело стало легким и мне показалось, будто я парю в воздухе. Мэллорин сделала жест, словно дирижировала, и я поняла, что голос Грейс присоединился к моему.

Когда двери лифта открылись, охранники увидели трех безоружных взломщиц, притопывающих ногами и напевающих, как идиотки. Мэллорин подняла руки, наши голоса зазвучали громче, и вскоре все остальные тоже подхватили мелодию.

Мэллорин первой вышла из лифта, беспечно взмахивая руками и разоружая охранников, радостно отбрасывая оружие в сторону и подпрыгивая в такт мелодии. Жестом она отпустила всех, кроме одного. Мы наблюдали, как охранники, подпрыгивая и кружась, уносятся прочь, а затем Мэллорин повернулась к тому, кто остался.

– Как нам освободить единорога? – пропела она.

– Вам нужно попасть в комнату управления, – пропел охранник в ответ. – Вольеры контролируются оттуда.

Реплика прозвучала странно: она не попала в ритм и чуть не испортила всю песню, но спустя секунду напряженного замешательства Мэллорин восстановила мелодию.

– Покажи нам, – прощебетала она, беря охранника за руку.

Охранник подпрыгнул и прокрутился в воздухе от радости, а когда приземлился, то, шаркая, пустился в пляс вдоль вольеров, увлекая за собой Мэллорин. Мы с Грейс последовали за ними, уносимые песней.

Когда мы проходили мимо вольеров, существа внутри прижимались мордами к стеклу, наблюдая за нами. От песни голова у меня шла кругом, и я не могла сказать наверняка, но казалось, что они тоже присоединились к танцу. Объятые пламенем птицы вырисовывали за стеклами отпечатывающиеся на сетчатке фигуры. Гигант с каменными кулаками выбивал по полу вольера примитивный ритм. Величественное белоснежное жвачное животное с тремя изогнутыми рогами покачивало массивной головой из стороны в сторону, его терпеливые карие глаза наблюдали, как мы вальсируем мимо.

– В чем дело? – спросила я, и мои слова пролились песней. – Что происходит?

– Не задавай глупых вопросов, – ответила Мэллорин, повышая и снижая голос в такт музыке. – У нас не очень много времени. Долго я так не продержусь.