Всё началось с грифона

Дальше по коридору слышались крики и вопли, которые, когда мы приблизились, слились в вокальные гармонии. Охранники и медперсонал танцевали мимо нас, ведомые собственными озадаченными размышлениями. Где-то вдалеке завыли сирены, но в зале была лишь песня, и она держала всех в своей власти.

Не влияла музыка лишь на одно существо.

Зияющая темнота вольера мантикоры поглощала все звуки. Бросив лишь один взгляд на зверя внутри, я поняла, что танцы ему не интересны.

– Пошли, – позвала Мэллорин, следуя за охранником, который осторожно шел по залу. Сила мантикоры не давала мне двинуться с места, а темнота продолжала затягивать, даже когда танец вокруг ускорился. – Пошли же! – снова окликнула меня Мэллорин, да так громко, что музыка пропустила такт.

Я не могла пошевелиться. Это было выше моих сил. Я стояла у вольера, а песня, отдававшаяся у меня в ушах и в костях, начала затихать. Остался только голод, пульсирующий внутри обиталища мантикоры.

Во мне шевельнулось ужасное чувство, внутренности скрутила тошнотворная чернота. Я сделала вдох, и воздух в груди показался мне густым от зла. Ноги подкашивались, и я понимала, что вот-вот потеряю сознание.

– Маржан, – донесся голос Мэллорин откуда-то издалека. – У нас нет времени!

Я смутно осознавала, что песня подходит к кульминационному моменту. Музыка должна была вот-вот закончиться. И все же я не могла заставить себя отойти от вольера мантикоры.

Чьи-то руки схватили меня и закружили. Песня, казалось, обрела дополнительную коду и длилась дольше, чем следовало. Меня закружило, унося все дальше и дальше от существа. Впереди охранник поворачивал направо. За одну руку меня тащила, впиваясь пальцами в кожу, Грейс, а за другую держалась Мэллорин: она тянула нас обеих в конец зала. Ее голос был напряженным, иногда он срывался и дрожал. Из глаз текли слезы, лицо побледнело, но песня все равно продолжалась. Мы дошли до конца зала и повернули направо, следуя за нашим проводником к простой, ничем не примечательной двери.

Он кивнул, а затем распахнул ее. Когда мы вошли, полдюжины охранников вскочили со своих стульев, но финал песни захватил и их. Мэллорин, отпустив меня, стала по одному отправлять их кружиться по залу, а потом захлопнула дверь и заперла ее. Песня подошла к драматичному завершению. В наступившей головокружительной тишине Мэллорин секунду смотрела на меня, затем она побледнела и рухнула на пол.

В голове у меня стучало, было трудно сосредоточиться, но спустя несколько мгновений я поняла, где мы оказались.

Мы находились в полутемной комнате, полной кнопок, переключателей и телевизоров с плоскими экранами; на каждом из них транслировалась какая-то часть подземелья. Камеры находились в зале с существами и в медицинском отсеке: было видно, что охранники и звери медленно приходили в себя, сбрасывая наваждение песни. Грейс села в углу. Она явно вымоталась, когда на нее воздействовали чары, но осматривалась с благоговением. Мэллорин лежала на полу, она дышала неглубоко, и глаза у нее остекленели. Из-за двери эхом донесся приглушенный звук сигнализации, но, казалось, пока что никто к нам не шел.

Я подбежала к Мэллорин и потрясла ее за плечи.

– Эй, – позвала я. – Ты с нами?

Мэллорин слабо кивнула. Я встала, но тут же чуть не упала из-за сильного головокружения. Придя в себя, я, пошатываясь, подошла к пульту, который походил на панель управления, и попыталась понять, какие из переключателей чему соответствуют на экранах. Но ничего не вышло. Шестеренки у меня в голове перегрелись настолько, что я не могла понять, что к чему относится.

Из зала донеслись крики и чьи-то шаги. На экране было видно, как отряд подкрепления входит к существам с оружием наготове.

Я уставилась на переключатели, но понятнее ничего не стало.

– Который? – произнесла я вслух.

Грейс, спотыкаясь, пересекла комнату и, прищурившись, посмотрела на экраны. Охранники подбирались все ближе. Я слышала их шаги в конце зала.

– Ну же! – воскликнула я.

Грейс посмотрела на другой экран, затем на ряд переключателей.

– Тридцать четвертый, – сказала она.

– Ты уверена?

Охранники подошли к двери и, видно, ударили в нее чем-то тяжелым, так как она содрогнулась.

– Тридцать четвертый, – повторила Грейс.

Я нашла выключатель под этим номером. Дверь снова затряслась. Мэллорин застонала от страха и боли.

Я коснулась выключателя кончиком пальца; в этот момент мои мысли стали четкими, и я поняла абсолютно все. Мне представился игровой автомат, сорвавший самый худший джекпот в истории.

Даже если мы освободим единорога, это ни к чему не приведет. Его снова поймают и посадят в клетку в этом подземелье. Вооруженные охранники, которые прекрасно подготовлены и полностью владеют собой, вполне могут его застрелить. Мы провалились, и скоро нас всех, включая единорога, постигнет смерть.

Оставался только один шанс, единственное решение, которое могло спасти единорога и всех нас.

Я девочка на поляне в лесу. Я сокольничий шаха.