Всё начинается с любви… Лира и судьба в жизни русских поэтов

Фету вполне хватало своих излюбленных тем, он купался в них и совсем не собирался сходить на грешную землю, которой в его прозе жизни было предостаточно. Природа и любовь – разве мало этой необъятной стихии? Разве не дают они возвыситься надо всем, что окружает в жизни и далеко не всегда радует, разве не они возвращают человека к молодости, мечтам, непостижимой красоте мира?

И не случайно Лев Толстой искренно удивлялся: «И откуда у этого добродушного толстого офицера берется такая непонятная лирическая дерзость, свойство великих поэтов?» А Софья Андреевна Толстая, вспоминая встречу с Фетом в Ясной Поляне, писала: «Он декламировал нам стихи, и все любовь, и любовь. И это в 70 лет. Но он своей вечно поющей лирикой всегда пробуждал вo мне поэтическое настроение…» Вот вам и секрет обаяния поэзии Фета – «вечно поющая лирика».

Надо сказать, что много лет Фет был очень дружен с Иваном Сергеевичем Тургеневым, что несомненно помогло почувствовать поэту свои истинные силы, свои весомые возможности в литературе, не говоря об очень ценных советах маститого писателя на первых порах. В своих воспоминаниях Афанасий Афанасьевич пишет, как на одной из встреч Тургенев предложил ему почитать комедию, только что вышедшую из-под пера Фета: «Читайте, еще успеем до обеда». Когда я кончил, Тургенев дружелюбно посмотрел мне в глаза и сказал: «Не пишите ничего драматического. В вас этой жилки совершенно нет». Сколько раз после того приходилось мне вспоминать это верное замечание Тургенева, и ныне, положа руку на сердце, я готов прибавить: ни драматической, ни эпической». Позднее, когда писатели были на равных, многие становились свидетелями их очень жарких споров – конечно же, о судьбах литературы. «Впоследствии мы узнали, что дамы в Куртавнеле, поневоле слыша наш оглушительный гам на непонятном и гортанном языке, наперерыв восклицали: «Боже мой! Они убьют друг друга!» И когда Тургенев, воздевши руки и внезапно воскликнув: «Батюшка! Христа ради не говорите этого!» – повалился мне в ноги и вдруг наступило взаимное молчание, дамы воскликнули: «Вот! они убили друг друга!»

Возвращаясь к биографии поэта, не лишне вспомнить, что отец писателя, ротмистр в отставке, Афанасий Неофитович Шеншин, очень надеялся на военную карьеру сына и совсем не был в восторге от его писательских прожектов. И хотя стихи Фета были уже знакомы читателю, «тайком от отца, считавшего Державина великим поэтом, а Пушкина безнравственным писателем, и ревновавшего втайне свою любимую Надю (дочь) ко всякого рода сторонним влияниям…», – Афанасий Афанасьевич продолжал-таки знакомство с Тургеневым. «Услыхав, что я еду в Спасское, он нахмурил брови и сказал: “Ох, напрасно ты заводишь это знакомство; ведь ему запрещен въезд в столицы, и он под надзором полиции. Куда как неприглядно”». Но такая осторожность отца уже не могла что-то изменить.

Но вернёмся к поэзии. Любовная лирика Афанасия Фета поражает тонкостью чувств, высоким целомудрием, огромной душевной теплотой. Мало кто может с ним соперничать в этом. Кажется, и сам язык наш не ожидал от себя такого совершенства.

Только в мире и есть, что тенистый
Дремлющих кленов шатер.
Только в мире и есть, что лучистый
Детски задумчивый взор.
Только в мире и есть, что душистый
Милой головки убор.
Только в мире и есть этот чистый
Влево бегущий пробор.

В стихах о любви природа становится существенной частью его состояния, она работает на его чувство, окружает романтикой любой факт встречи или свидания. Красота, что подарил человеку Бог, – главное, чем стоит дорожить и что надлежит воспевать. По крайней мере, своими строками Фет подтверждал именно это. И вряд ли он догадывался, как его стихи будут дороги любящему сердцу и в XXI веке, в том числе в эти годы, когда проза жизни особенно коварна и готова снести многое, с чем человек считался всегда, что помогало ему оставаться на этой земле действительно человеком. Так чувствовать природу, как это умел Афанасий Фет, – дано не каждому, ибо это тоже талант.

Покуда на груди земной
Хотя с трудом дышать я буду,
Весь трепет жизни молодой
Мне будет внятен отовсюду.

Шедевры его лирики до сих пор удивляют и радуют, поскольку это слияние совершенства языка и души. Вот вам и «добродушный толстый офицер»!