Всё начинается с любви… Лира и судьба в жизни русских поэтов

И, наконец, встреча с Кармен, то есть с Любовью Андреевой-Дельмас, которая блистала в то время в этой роли. 14 февраля поэт признался в записной книжке: «…пела Дельмас – мое счастье». И – новая буря эмоций, восторженное почитание таланта певицы, волнующее ожидание новых встреч и, конечно же, – стихи, стихи, стихи… «…Я вас никогда не забуду, вас нельзя забыть…» – слова эти любящей Дельмас, как и стихи Блока, говорят сами за себя, в том числе и о том, что любовь эта была взаимной.

Л.А. Андреева-Дельмас

Конечно, королевам сцены льстило такое рыцарское отношение Блока, но той же Дельмас в обычной жизни хотелось простого человеческого счастья, а поэт снова не мог отделить любовь земную от поэтических снов… Так распался и этот союз. Но какие стихи вышли из-под пера Блока!..

…Вот – мой восторг, мой страх в тот вечер
                                         в темном зале!
Вот, бедная, зачем тревожусь за тебя!
Вот чьи глаза меня так странно провожали,
Еще не угадав, не зная… не любя!
Сама себе закон – летишь, летишь ты мимо,
К созвездиям иным, не ведая орбит,
И этот мир тебе – лишь красный облак дыма,
Где что-то жжет, поет, тревожит и горит!
И в зареве его – твоя безумна младость…
Все – музыка и свет: нет счастья, нет измен…
Мелодией одной звучат печаль и радость…
Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен.

А жизнь и нагрянувшие потрясения семнадцатого года, и то, что последовало за ними, всё дальше уводили поэта и от радужных снов, и от самой поэзии, когда Блок понял своё крайнее одиночество рядом с двумя, казалось бы, самыми близкими людьми (женой и матерью, не нашедших общего языка в это и без того трудное время), – силы для нормальной жизни стали быстро покидать его…

Но осталась его удивительная поэзия – та самая, между земным и небесным. Его знаменитая «Незнакомка» звучит как симфония – так много сумел он сказать, так щемяще высоко выразить накипевшее, поднять такие глуби, раскрыть такой свет чувства!.. Конечно же, в эти минуты поэтом владело не столько мастерство, сколько вдохновение.

…И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,

Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями

Её упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,

Смотрю за тёмную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль…

Но было бы ошибкой считать, что романтик Блок удачно обходил все опасные углы этого «страшного мира». Он по-своему любил Россию и остро переживал всё, что происходило с ней у него на глазах. Его знаменитые стихи – «Россия», «На поле Куликовом», «Скифы», «Рождённые в года глухие», поэма «Двенадцать» и другие – полны искренней сыновней любви к родине, боли за несправедливость и несовершенство мира. Споры о поэме «Двенадцать» продолжаются по сей день, и неудивительно: «музыка революции», которую призывал слушать Блок, вступала в противоречие с прозой революции, и поэт не видел, да и не мог на тот период увидеть выход из этой ситуации, потому и появляется в конце поэмы спасительная фигура Христа… А любимая родина – вот она:

…Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые —
Как слёзы первые любви!

Тебя жалеть я не умею,

И крест свой бережно несу…
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу!

Пускай заманит и обманет, —

Не пропадёшь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты…

Ну что ж? Одной заботой боле —

Одной слезой река шумней,
А ты всё та же – лес, да поле,
Да плат узорный до бровей…