Все наизусть. Годовой творческий цикл

Что сейчас? Когда приезжал на Дальний Восток, я все время думал и не мог понять: ведь не Гонконг, не Тайвань, не Южная Корея – не этот невероятный расцвет всех экономик, а только бесконечные б/у автомобили с правым рулем из Японии. Я не против этих автомобилей, отнюдь, но уж слишком далеко и слишком давно это было. В какой-то из хороших книжек я прочитал, что когда Екатерина стала императрицей, то ее решила поздравить вся империя – мышление-то не изменилось с тех пор – и потому все народы должны были приехать в национальных костюмах. И с Камчатки приехали ее поздравлять только через 4 года – ехать оттуда долго. Слишком долго, протяжно и ответственно это пространство. И только вот недавно находясь в Сербии, я понял, что хватит ругать даже и пресловутое монгольское иго, поскольку вот весь наш поход до Калифорнии, до Аляски, проход пешком, на восток, – это, по-видимому, обратная волна чингисхановского нашествия. Это большие исторические сроки. Если бы не захлебнулись, могли бы пройти и пустую, с индейцами одними лишь, Америку и Канаду. Но захлебнулись, и слава Богу. С этим-то не справились.

Держава огромная, обильная, но надо же за нее отвечать, а не только пытаться расправиться с собственным народом. Вот это, по-видимому, каждый раз России приходится понимать, что путем только лишь управления народом нельзя справиться с территорией.

Это нам к 2013 году есть о чем подумать. 400-летие Романовых тоже не подарок. Тоже была расслабленная власть Николая II, действительно, как учили в учебниках. Власть должна быть настолько сильной, чтобы не подавлять, а действительно подчиняться закону. Закона нет, и какая может быть рентабельность при воровстве и коррупции? О чем мы говорим?

У меня есть формула, что вор – это тот, который обращает ценность в стоимость. И это правда. Любая вещь, нажитая трудом, становится ценностью, включая и предметы искусства. А украденная вещь продается «на вес», поэтому она превращается в стоимость. Так вот, хватит превращать ценность в стоимость! Правда, я не представляю себе этих экономистов, которые нашептывают слова о рентабельности детсадов, школ, университетов, научных учреждений – это же стыдно слушать. И больно. Нельзя уничтожать возможность желающим учиться – учиться.

Каким бы убогим ни был социализм, все-таки, значит, там было, что наследовать. И вот в этом плане не надо плеваться в ту сторону и говорить, что все плохо. А вот надо было суметь взять и оттуда, и отсюда, и мы были бы богаче. А закапывать одно другим, историю историей – это опасный опыт.

Но чем занимается наша «ума палата» (Дума – прим. «Однако»)? То у нее педофилы, то еще что. Что она обсуждает? Хватит душить просвещение. До своего уровня опускать просвещение никак нельзя. Дегуманизация общества, которая сейчас происходит, это, по-моему, самая большая потеря, и она происходит не без ведома, такое управляемое ожлобление. Потому что чернь, как сформулировал очень правильно один хиромант, это люди, низводящие все до своего уровня. Великая формула. И чернь может быть на любом уровне. При Пушкине, как мы знаем, была великосветская чернь, которая его низводила до своего уровня, и в общем, он погиб. И Пушкина на нас не хватило. Тогда, значит, надо сказать, что беда России, кроме пространства огромного, с которым надо было грамотно совладать, была еще и в том, что век Просвещения был не пройден, а в Пушкине он как-то очень быстро проскочил. Пушкинская фигура, безусловно, соединяет в себе бездну пропущенных эпох, они опять не пройдены.

Но как раз к 13 году мы снова стали проходить этот период – от Японской войны до Первой мировой, снова развивалось Просвещение. И надо сказать, что просвещенные наши господа уже очень хорошо выражались по-русски, хорошо писали – и Менделеев, и Докучаев, не говоря о Чехове.

И писали они только о природосохранении, о сохранении почв, лесов. Они заранее видели, что такое пространство нужно не только России, а всему миру, что это невероятная экологическая держава, в которой можно было бы, ну, как Иван-дурак, лежать на печи, и все бы учились в Оксфорде. Только правильное землепользование. А мы до сих пор хищнически разоряем землю, не оставляя ничего внукам, тем более, моим будущим правнукам, которых я еще надеюсь застать. Вот это: наконец взять и остановиться. В эссе Розанова про памятник Александру III, «комод», который свалили со Знаменской площади, теперь площадь Восстания, было написано: «Конь уперся перед обрывом». Он очень хвалил Паоло Трубецкого за его скульптуру, очень хорошо ее прочитал. Теперь она где-то на задворках Русского музея сохраняется.

Так что давайте отпразднуем 13-й год тем, чтобы сравнить себя без большой похвалы с тем, что было до Первой мировой. На историю должен быть взгляд не выгодный, а варварский, как говорил Бродский: взгляд, конечно, варварский, но верный.