Недалеко от Холмогор, пройдя семьсот вёрст, впадает в Двину река Пинега, которая течёт с востока с правой стороны. От Двины можно через двести верст по реке Пинеге добраться до мыса, называемого Николаевым, где на расстоянии полуверсты суда перетаскивают в реку Кулой, а река Кулой начинается на севере из озера того же названия; от её истоков шесть дней пути до устьев, где она впадает в океан. При плавании вдоль правого берега моря приходится миновать следующие владения: Становище, Калунчо и Апну. И, обогнув мыс Карговский Нос и Становище, Каменку и Толстый, можно попасть, наконец, в реку Мезень…
За реками Печорой и Шугуром у горы Каменный Пояс[339]
, точно так же у моря, на соседних островах и около крепости Пустозёрска живут разнообразные и бесчисленные народы, которые называются одним общим именем самояди (то есть, так сказать, сами себя ядущие). У них имеется великое множество птиц и разных животных, каковы, например, соболя, куницы, бобры, горностаи, белки и в океане животное морж, о котором сказано выше, кроме того весь, точно так же белые медведи, волки, зайцы, джигетаи, киты, рыба по имени сёмга и весьма многие другие. Эти племена не приходят в Московию, ибо они дики и избегают сообщества и сожительства с другими людьми. От устьев Шугура вверх по реке до Пояса, Артавиша, Каменя и большего Пояса три недели пути. Подъём на гору Камень занимает три дня…Народы грустинцы и серпоновцы получили имя от крепости Серпонова, лежащей в Лукоморье на горах за рекою Обью. С людьми же Лукоморья, как говорят, случается нечто удивительное, невероятное и весьма похожее на басню; именно говорят, будто каждый год, и притом в определенный день ⅩⅩⅦ ноября, который у русских посвящён св. Георгию, они умирают, а на следующую весну, чаще всего к ⅩⅩⅣ апреля, наподобие лягушек, оживают снова. Народы грустинцы и серпоновцы ведут и с ними необыкновенную и неизвестную в других странах торговлю. Именно, когда наступает установленное время для их умирания или засыпания, они складывают товары на определенном месте; грустинцы и серпоновцы уносят их, оставив меж тем и свои товары по справедливому обмену; если те, возвратясь опять к жизни, увидят, что их товары увезены по слишком несправедливой оценке, то требуют их снова. От этого между ними возникают весьма частые споры и войны. Вниз по реке Оби, с левой стороны, живет народ каламы, которые переселились туда из Обиовии и Погозы. Ниже Оби до Золотой старухи, где Обь впадает в Океан, находятся следующие реки: Сосьва, Березва и Данадим, которые все начинаются с горы Камень Большого Пояса и соединённых с нею скал. Все народы, живущие от этих рек до Золотой старухи, считаются данниками государя московского.
Золотая баба[340]
, то есть Золотая старуха, есть идол, находящийся при устье Оби, в области Обдоре, на более дальнем берегу. По берегам Оби и по соседним рекам, в окрестности, расположено повсюду много крепостей, властелины которых (как говорят) все подчинены государю московскому. Рассказывают, или, выражаясь вернее, баснословят, что этот идол «Золотая старуха» есть статуя в виде некой старухи, которая держит в утробе сына, и будто там уже опять виден ещё ребенок, про которого говорят, что он её внук. Кроме того, будто бы она там поставила некие инструменты, которые издают постоянный звук наподобие труб. Если это так, то я думаю, что это происходит от сильного и непрерывного дуновения ветров в эти инструменты…За рекой Тахнин, как говорят, живут люди чудовищной формы; у одних из них, наподобие зверей, всё тело обросло шерстью, другие имеют собачьи головы, третьи совершенно лишены шеи и вместо головы имеют грудь. В реке Тахнин водится также некая рыба с головой, глазами, носом, ртом, руками, ногами и другими частями совершенно человеческого вида, но без всякого голоса; она, как и другие рыбы, представляет собою приятную пищу.