Все наши вчера

– Ну, они, наверное, захотят немного поспать, так что вряд ли уедут отсюда раньше утра. А это значит, что нас ждет долгая ночь. – Я откинула спинку своего кресла, сложила одну из запасных рубашек, которые дал нам Коннор, и сунула ее под голову. – Бррр… Меня уже тошнит от этой машины.

– Меня тоже. Надо будет в ближайшее время украсть новую. Эту начнут искать.

– А можно мы возьмем машину с кожаными сиденьями? И чтоб стереосистема была получше.

– Обязательно. – Финн отстегнул ремень безопасности. – Давай выйдем на время.

– Что?

Он открыл дверь, и внутрь ворвался порыв ледяного воздуха.

– Быстро!

– Холодно же! – возмутилась я, но на самом деле уже застегивала худи и выбиралась из машины.

Финн забрался на капот и протянул мне руку.

– Тут наверху мило и тепло.

– Ну ты и псих!

Но все-таки я залезла к нему на капот. Тот правда был теплым: за долгую поездку работавший мотор успел нагреть металл. Финн лег на спину, закинув руки за голову, и я последовала его примеру.

Звезды выглядели потрясающе. Я так давно не видела их! Клянусь – за время моего отсутствия их прибавилось! Здесь, вдалеке от большого города, они походили на крохотные вспышки. Тысячи бриллиантов, парящих в атмосфере.

– Вау!.. – прошептала я.

– Ага. Я и забыл, что они настолько яркие.

Мы молча лежали, глядя в небо, и через несколько минут Финн взял мою руку и растёр ее, чтобы согреть.

– О чем ты думаешь? – спросила я.

– Про оладушки Коннора.

– М-м-м… И горячий шоколад!

– О Господи! – простонал Финн. – Убить тебя мало за то, что ты мне напомнила про горячий шоколад! Я бы за него все что угодно сделал!

– Ты первый сказал про оладушки!

– А ты спросила! И кроме того…

Мир вокруг меня завертелся, и все, что Финн говорил после этого, унесло прочь. Я уже понимала, что это такое, но даже не могу сказать, легче от этого было или, наоборот, страшнее. Я лишь успела ухватиться за руку Финна, прежде чем цепь обмоталась вокруг талии и вырвала меня из настоящего.

Было темно. Лишь слабенький синеватый дежурный свет проникал в окошко двери моей камеры. Таминес, один из наших привычных ночных охранников, уже давно выключил освещение, но я никак не могла заснуть.

Финн, конечно же, давным-давно дрых. Вот гад!

Я услышала шаги снаружи и села. Солдат, которого я не узнала, отворил дверь, и в камеру вошел доктор.

– Спасибо, Греггсон, – сказал он. – Можете оставить нас.

Значит, опять одна из этих ночей…

Солдат отдал честь и закрыл дверь за собой. Доктор сел на пол, глядя на меня. Странно было видеть его сидящим на бетонном полу, в его белом халате и дорогих брюках. Так он казался маленьким. Я покрепче завернулась в одеяло и стала ждать.

Доктор уткнулся взглядом в свои колени.

– Я скучаю по тебе, Марина.

Я ненавидела эти ночи. Кажется, их я ненавидела сильнее всего.

– Я-то здесь, – сказала я. – Это ты ушел.

– Знаешь, я понимаю, почему ты меня ненавидишь. – Он внимательно рассматривал свои руки. – Я творил ужасные вещи.

– Тебе нужно мое прощение? Ты за этим сюда пришел?

– Не знаю. Может быть. – Он судорожно втянул воздух. О боже, он что, плачет? – Может, мне просто нужно побыть этой ночью рядом с другом.

– Я не друг тебе, – сказала я. – Ты можешь запереть меня тут навсегда и каждую ночь приходить изливать душу, но я никогда больше не буду твоим другом.

– Марина, все не так, как ты думаешь, – сказал он, и тоска в его голосе сделалась почти осязаема. – Если бы ты знала то, что знаю я… Да, потребовались ужасные жертвы, но мы творим добро…

– Я устала. Можно я лягу спать?

Он потянулся ко мне.

– Пожалуйста! Мне очень нужно, чтобы ты поняла…

– Спокойной ночи, доктор.

Его рука повисла в воздухе, дрожа, и упала. Он встал, двигаясь, словно старик, и постучал в дверь, чтобы его выпустили. Снова появился солдат, которого я не знала, и отворил дверь.

Солдат, которого я не знала.

– А где Таминес? – спросила я. – Сейчас его смена.

Доктор остановился, но на меня не посмотрел.

У меня все внутри сжалось. Я внезапно поняла, почему доктор пришел сюда.

– О господи! Зачем ты отослал его в прошлое?

– У меня не было выбора, – сказал доктор, и дверь за ним захлопнулась.

– Эм!

Я заморгала и жадно втянула воздух. Мир пришел в себя, и я видела звезды, настоящие звезды.

– Эм, очнись! – сдавленно позвал меня Финн. – Ты мне пальцы ломаешь!

Я почувствовала руку Финна в своей. Я сжимала ее изо всех сил. Воспоминание было коротким, но его воздействие оказалось самым продолжительным. Я до сих пор ощущала объявший меня ужас, а перед глазами стояла темнота камеры.

– Ты в порядке? – спросил Финн. – Что ты видела?

Я покачала головой. Мне не хотелось говорить об этом.

– На сколько я отключилась на этот раз?

– На десять минут, – сказал Финн. – Может, на пятнадцать. Но казалось, что на целую вечность.

Меня пробрала дрожь. Капот «Хонды» под нами был холодным, и ночной холод просочился в мою кровь.

– Что с нами происходит?

– Ты… – Финн заколебался и покачал головой, а я заметила, какой он бледный. – Пока ты была в отключке, ты… ну, типа как замерцала на секунду. Как голограмма. Я испугался, что ты сейчас исчезнешь. – Он коснулся моей щеки. – Вправду испугался.