Все наши вчера

– Время не так примитивно. Во-первых, оно не линейно – мы просто так его воспринимаем. А современные исследования заставляют предполагать, что существует некий неизвестный фактор, устраняющий угрозы для времени вроде парадокса, о котором ты говорил. Моя теория заключается в том, что время разумно. Оно исправляет события, чтобы предотвратить парадоксы. Так что, согласно теории, если я вернусь назад, чтобы убить своего дедушку, это событие будет исправлено моими действиями. Поскольку он мертв, я никогда не буду рожден, но часть меня из моего исходного времени, своего рода тень, всегда будет там, чтобы убивать дедушку, гарантируя, что он останется мертвым.

Финн сморгнул.

– Что-то я ничегошеньки не понял.

– Угу, – сказала я. – Ты не мог бы объяснить как-нибудь попроще?

– Это и было попроще.

– И все равно мне это кажется опасным, – сказал Финн. – Слишком многое может пойти не так.

– Да, риск существует, – признал Джеймс. – Но прогресс всегда опасен, разве не так? Чаще всего стены не разбирали по кирпичику. Кому-нибудь приходилось проламываться сквозь них.

«Кому-нибудь приходилось проламываться сквозь них». Машину словно накрыло пеленой. Повеяло предчувствием беды.

Финн постучал Джеймса костяшками по затылку.

– Тогда я рад, что у тебя такой крепкий череп.

Я закатила глаза. Доверь Финну разрядить обстановку!..

Джеймс ойкнул, но улыбнулся. Он вслепую отмахнулся от Финна.

– Считай, что тебе повезло, что я за рулем!

– А я нет! – сказала я. Это было так здорово – видеть улыбку Джеймса, – что мне захотелось продлить момент. Я попыталась стукнуть Финна по голове, но он отпрыгнул подальше на заднее сиденье.

– Не вмешивайся, женщина!

Ободренная смехом Джеймса, я отстегнула ремень безопасности и предприняла еще одну попытку. Финн поймал мой кулак на лету. Я дернула руку к себе, но он не отпускал.

– Эй! – Для удобства я встала коленями на сиденье, но теперь Финн крепко держал меня за запястье. – А ну пусти!

– Нет! Ты меня стукнешь!

– Вы что, в детство впали? – спросил Джеймс.

Финн дернул меня за руку, и я, взвизгнув, грохнулась на заднее сиденье. Как я ни изворачивалась, он сгрёб меня в охапку и растрепал мне волосы. Я ткнула его локтем в живот, и следом за хрюканьем Финна услышала смех Джеймса.

– Ты этого хотела? – поинтересовался Финн. – Думаешь, ты можешь меня одолеть, Марчетти?

Где-то зазвонил телефон Джеймса, но теперь я была слишком занята, пытаясь высвободить руку из захвата. Я отгибала его мизинец назад, пока Финн не вскрикнул и не отпустил меня, а потом я кинулась на него. Это казалось справедливым – взъерошить его волосы так же, как он растрепал мои, но Финн оказался слишком силен и удерживал меня на расстоянии. Я случайно стукнула его по ребрам и, к своему изумлению, услышала, как он по-девчоночьи визгливо хихикнул.

– О боже! – выдохнула я. – Ты боишься щекотки?!

Финн, сделавшись внезапно очень серьезным, наставил на меня палец.

– Не приближайся ко мне!

Я ухмыльнулась и бросилась на него, и мы так увлеченно сцепились, что сперва даже не заметили, что машина тормозит. Когда до меня дошло, я посмотрела на Джеймса в зеркало заднего вида и увидела, что он посерел.

– Джеймс! – позвала я. Финн попытался пощекотать меня под мышками, и я стукнула его по руке. – Прекрати! Джеймс!

Машина продолжала сбавлять скорость, и Джеймс направил ее к обочине дороги. Я метнулась вперед, а Финн сел ровно.

– Что случилось? – спросила я.

Джеймс одной рукой завел машину на обочину, а другой он прижимал к уху телефон.

– Я тут.

Я слышала человека на другом конце, дребезжащий звук, истонченный сотнями миль расстояния, но не могла разобрать ни слова. Но я видела лицо Джеймса. Оно было для меня словно открытая книга, потому что я научилась читать ее много лет назад. И от увиденного у меня пересохло в горле. Я пробралась обратно на переднее сиденье, позабыв о Финне.

– Да… – сказал Джеймс. – Хорошо…

У меня начало покалывать руки – так случалось всегда, когда мне было действительно страшно. Джеймс однажды сказал, что это происходит потому, что кровеносные сосуды сужаются, посылая кровь внутрь, на тот случай, если мне придется бежать или драться. Я сжала кулаки, пытаясь вернуть рукам чувствительность.

Мобильник выскользнул из руки Джеймса и упал на пол машины. Джеймс не шелохнулся – не попытался его поймать и вообще, кажется, не заметил его исчезновения. Пустая рука так и осталась возле уха.

– Джеймс… – прошептала я.

Он повернулся ко мне с каменным лицом. Глаза его были распахнуты, рот раскрыт в безмолвном крике.

А потом – словно плотину прорвало – он захлебнулся рыданиями.

Двадцать

ЭМ

Мы с Финном держались на расстоянии, и когда «БМВ» Джеймса сменил полосу и остановился, у нас тоже было время остановиться. Финн выключил фары дальнего света, и можно было надеяться, что с такого расстояния они нас не заметят.

– Как ты думаешь, у них там колесо спустило? – спросила я после того, как машина впереди простояла несколько минут.

Дверца «БМВ» открылась, и оттуда вышел Финн-младший.

– Черт побери, а я недурно выгляжу! – сказал Финн. Я дала ему подзатыльник.