Все не случайно

По настоятельной просьбе Шестого канала Юле пришлось вести программу «Я сама» на поздних месяцах беременности: ей это было тяжело. Желтая пресса в то время уже разгулялась вовсю, придумывала небылицы о популярных личностях, так, в «Комсомольской правде» появилась статья о том, что Юля уехала рожать в Америку. Ее туда якобы отправили звездные родители, то есть мы с Володей, которые вообще против ее брака, потому что муж Юли из бедной семьи… Неправдой было все. И ребенок родился в России, и муж Юлин красиво просил у нас с Володей ее руки, чем очень тронул нас и был нам весьма симпатичен. Но Юля, прочитав эту статейку, нервничала, плакала, волновалась, что родные мужа могут поверить в эту чушь, и хотела с газетой судиться. Мы беспокоились только о том, чтобы на нервной почве она не потеряла ребенка, и успокаивали ее всеми возможными способами. Наверное, это все отразилось и на малыше, который родился прекрасным, но беспокойным.

Так или иначе, Юлины дети были поставлены на первое место во всем. Когда они подросли и я или папа звонили дочери, Юля нам отвечала, но если в это время к ней обращался ребенок, она прекращала разговор, извинялась и просила подождать. И мы ждали у телефона, когда решится проблема, с которой обратился ребенок. Поначалу мы думали, что случилось нечто действительно важное и ребенку срочно нужна помощь, но со временем поняли, что любая мелочь, с которой обратилось дитя, для Юли важнее всего остального.

Когда я разговаривала с мамой и маленькая Юля обращалась ко мне, я всегда просила ее подождать, пока я договорю с бабушкой: надо научиться не перебивать взрослых. И я считаю такое положение вещей верным. Но, разумеется, я не стала говорить об этом Юле: я чувствовала в ее небрежении к нам демонстрацию того, что дети для нее важнее, чем мы. А чувствовала потому, что в случайном разговоре вдруг выяснилось, что у нее к нам масса претензий, накопившихся за годы. Начиная с того, что ей приходилось редко нас видеть и что в младших классах ее в школу провожала бабушка, а когда Юля стала постарше и бабушка жила отдельно, она сама уходила в школу, потому что мы ложились поздно и утром спали. Конечно, каждый опирается на свой опыт. Я всегда уходила в школу одна: собиралась тихо, не тревожа маму, потому что понимала, что она приходит после спектакля поздно и утром ее беспокоить не стоит. Поэтому я и сама не испытывала никакой вины перед дочерью, что утром сплю.

Юля припомнила нам и то, что в старших классах ей приходилось убирать квартиру в выходные дни. И то, что когда она сдавала выпускные экзамены, другие мамы были в школе и кормили своих детей бутербродами с икрой, а я в это время занималась своими делами. Да, я занималась своими, нужными мне делами! Но я считала это нормальным. Опять же, моя мама никогда не интересовалась моими экзаменами и вообще моими школьными делами: это была исключительно моя ответственность. И никто меня на экзаменах не кормил – впрочем, и никого другого не кормили.

На свадьбу мы подарили Юле машину. Иномарку, не новую, но иномарку – тогда это было редкостью. Истратили все свои сбережения. Но это оказалось не важно и не ценно для нее. А важно было то, что саму свадьбу праздновали не в том ресторане, в каком первоначально задумывали молодые, а в том, который предложил папа. Это тоже обидело Юлю. Папа предложил этот ресторан потому, что его владелец в прошлом был актером, наш знакомый, и заверил, что сделает большую скидку…

И еще много-много всяких забытых мелочей, в которых мы виноваты. Но мы никак не могли принять эти претензии. И все еще мы не видели в Юлиных претензиях отсутствия дочерней любви. В нелюбовь поверить было невозможно – мы и не верили. Много позже эта нелюбовь выразилась в интервью журналу «7 дней» и потом в программе Прошутинской «Жена». Из них я узнала, что «мало говорить, что любишь, надо что-то делать»! То есть я ничего не делала, только говорила… Это вскипело во мне такой отчаянной болью, обидой и страшной догадкой, что нелюбовь поселилась в сердце нашей дочери уже давно.

Я написала Юле письмо, потому что говорить не могла: я все время плакала. Я писала о том, что мы были не москвичи, что у нас ни знакомств, ни денег, ни жилья не было, да и не предвиделось, и что родилась она, несмотря на все неустроенности, потому, что я очень хотела, чтобы она родилась, и что я была счастлива маленькими радостями и любила ее смертельно, и преодолела все, что на меня свалилось, не отдавая ее никому и никогда, чтобы каждый день видеть и любить ее… на последнем издыхании любить!!! Посмотрев программу «Жена», я опять писала ей, плакала, опять писала – и недоумевала, как она, тонкий и умный человек, не смогла понять, что именно любовью, и только любовью мне удалось ее вырастить и как много приходилось делать для того, чтобы она выросла такой, какой я хотела ее видеть. А видеть я ее хотела идеальной.