Все нечестные святые

– Bitte, – сказал немец. От холода его колени стучали друг о друга, к тому же сильно покраснели. На бедняге были пресловутые форменные шорты, так что снег насквозь промочил его носки и плотно облепил голые ступни.

Антония предостерегающе вскинула ружье.

– Bitte, – повторил немец. На руках он держал ребенка. Личико малыша было того же цвета, что и колени немца, – ярко-красное от переохлаждения. Беглец немного говорил по-английски, но ни слова не знал по-испански, а посему не мог рассказать Сория, откуда у него ребенок.

Он и сам сейчас походил на ребенка.

– Откуда вы сбежали? – спросил Франсиско, но немец, конечно же, не понял вопроса. Совы реяли низко над землей, едва не задевая крыльями голову чужака, а тот, еле-еле переставляя ноги и не обращая внимания на наставленное на него ружье, шагнул вперед и протянул ребенка Майклу.

Теперь следует упомянуть одну забавную особенность, отличающую людей, способных творить чудеса. Способность помогать другим не всегда сопряжена с пониманием того, когда следует или не следует оказывать помощь. Святой просто смотрит на человека, явно нуждающегося в помощи, и хочет ему помочь, при этом ему зачастую даже в голову не приходит спросить, какая помощь этому человеку нужна.

Немец определенно нуждался в чуде.

Впрочем, спросить у него самого, так ли это, не представлялось возможным. Никто из Сория не знал ни слова по-немецки.

Бенджамин оценил свою ответственность за судьбу немца, оценил степень серьезности, написанной на его лице, и рассудил, что раз уж немец проявил доброту по отношению к этому ребенку, то он, Бенджамин должен проявить доброту в ответ. Он сотворил чудо.

В тот же миг немец удивленно вскрикнул, положил ребенка на снег и превратился в детеныша большеухой лисицы. Бенджамин предвидел нечто подобное, однако он и представить себе не мог, что чудо распространится также и на принесенного немцем ребенка. Бенджамин полагал, что в таком малыше не может быть ни капли тьмы, однако ручки ребенка начали покрываться драконьей чешуей, и, увидев, что с ним происходит, малыш вышел из оцепенения и заплакал.

Что значит «вмешаться в чудо»? Доподлинно неизвестно, какие именно действия расцениваются как помощь жаждущим исцеления пилигримам. Например, нет ничего страшного в том, чтобы предоставить им кров над головой или наполнять их миски едой, как делали в Бичо Раро. Однако позволить пилигриму сыграть с вами в карты или помочь напрямую советом – это уже вмешательство. Поэтому Сория оставили попытки угадать, что можно, а что нельзя делать, решив, что лучше просто держаться на расстоянии.

Вот только Бенджамин не подумал обо всём этом и попытался утешить плачущего ребенка. По правде говоря, он вообще не осознал, что над ребенком совершилось чудо, потому что изначально собирался помочь только немцу. Он поддался естественному порыву, велению сердца, и поступил так, как поступило бы большинство людей на его месте: потянулся к плачущему малышу.

В считаные секунды на свет показалась тьма Бенджамина, тьма одного из Сория. Как уже говорилось выше, тьма человека из семьи Сория распространяется быстрее и действует ужаснее, нежели тьма обычного пилигрима. Не успел Бенджамин заговорить с ребенком, как с его уст слетел болезненный всхлип: его ноги вдруг вытянулись, как ноги неуклюжего жеребенка, пытающегося ступать по снегу. Он этого не видел, но его ноги начали превращаться в дерево. Лойола, не видя, что происходит, спросила у мужа, что это с ним. Поддернув штанины его заиндевевших от снега брюк, она увидела два серых сухих бревна – такие часто можно найти в песке, высохшие и безжизненные.

– О, Бенджамин, я всё равно буду тебя любить! – заверила она мужа, однако этой короткой фразы, этих слов утешения оказалось достаточно, чтобы тьма пала и на нее тоже. В отличие от Бенджамина Лойола начала деревенеть сверху вниз, и пока руки и грудь Бенджамина превращались в дерево, с ее головой, шеей и плечами происходило то же самое.

– ¡El niño![10] – закричал Жозе. Он имел в виду не покрытого драконьей чешуей ребенка, а, скорее, младенца, находившегося во чреве одеревеневшей Лойолы. Антония принялась выкрикивать имя Лойолы, но вой ветра заглушил ее крик, а тем временем Жозе схватил лопату и бросился к полностью одеревеневшей Лойоле, дабы вырубить из ее тела крошечное тельце Даниэля, пока его окончательно не запечатало в деревянной колоде. Едва острие лопаты коснулось деревянной фигуры Лойолы, ноги Жозе одеревенели из-за этого вмешательства. Он закричал на своих братьев, веля им уходить.

Франсиско, Майкл и Роза утащили Антонию обратно в дом и захлопнули за собой дверь.

Лисенок убежал, за ним последовал и обросший драконьей чешуей мальчик.