Все нечестные святые

Только после того, как снаружи всё стихло, Антония, Франсиско, Майкл и Роза отважились снова выйти. Самопожертвование Жозе не пропало напрасно: Даниэль вывалился из разрубленного тела своей деревянной матери и теперь заходился плачем, лежа в снегу у ног своих деревянных отца и дяди. Он был простым младенцем из плоти и крови, начисто лишенным всяких признаков тьмы. Будучи беспомощным новорожденным, он никак не мог случайно вмешаться в чудо своих родителей и дяди, а кроме того, будучи невинным малюткой, не имел в себе никакой тьмы, которую могло бы потревожить подобное вмешательство.

Роза подняла Даниэля, лежавшего среди деревянных останков его родных. Антония прикоснулась к кускам расколотого деревянного тела Лойолы, чтобы высвободить из-под них ребенка.

Франсиско поднял лопату, выпавшую из рук Жозе, и прислонил ее к стене дома, где она и стояла изначально. Он не произнес ни слова.

Именно тогда Антония стала сердитой и с того дня постоянно пребывала в таком состоянии. С тех пор Франсиско год от года использовал обычные слова всё меньше и меньше. Майкл перестал стричься. Роза осталась Розой.

Антония рассказывала кузенам эту историю, пока они все шли к маленькому курятнику. Дверь сарайчика всегда была закрыта и никогда не открывалась, но теперь Антония ее отворила. Свет упал на пыльный деревянный пол.

Антония взмахом руки указала на то, что лежало внутри, и провозгласила:

– С тех пор они лежат здесь!

– Похоже на бревна, – сказал Хоакин.

– Именно! – ответила Антония.

– Но ведь Лойола была не из Сория, – заметила Беатрис. – Почему она не могла помочь Бенджамину?

– Если любишь человека из семьи Сория, его тьма становится твоей, – сказала Антония.

– Хм-м-м, – протянула Беатрис.

Несколько долгих мгновений они смотрели на куски серого дерева, сваленные грудой на полу сарая. Беатрис думала, что всё сложилось весьма удачно: хорошо, что до сих пор она ни разу не открывала эту дверь, а то ведь могла бы по незнанию сжечь своих родственников, разводя костер. Антония думала, что испытывает сейчас даже бо́льшую злость, чем в тот день, когда потеряла свою лучшую подругу. Хоакин думал, что Даниэль жив лишь благодаря решительным действиям самоотверженного и храброго Жозе…

И теперь на Даниэля обрушилась та же беда, что сгубила его родителей. Джудит думала о том, что до сего момента ей и в голову не приходило, какой опасности отныне подвергается Эдуардо, осмелившийся полюбить ее, одну из рода Сория. Франсиско думал о том, сколько времени они тогда потратили, решая, как назвать сына его погибшей сестры, извлеченного из ее одеревеневшего тела.

И все они размышляли о том, как выглядит тьма Даниэля.

– Если бы мы только смогли научить твоих собак приносить Даниэлю еду, – проговорила Беатрис.

– Так, чтобы его самого в результате не съели, – пробормотал Хоакин.

Антония сердито заворчала.

– Во всяком случае вопрос с торжеством в честь дня рождения решился сам собой, – произнес наконец Франсиско. – Я ни за что не стану праздновать, пока Даниэль к нам не вернется.

Глава 11

Пит работал.

Он взялся за работу, едва забросив свои сумки в комнату, которую отныне должен был делить с падре Химинесом, и трудился весь день без перерыва. Он работал ровно шесть часов, прерываясь лишь тогда, когда замечал на горизонте Беатрис Сория, пережидал, пока его сердце не успокоится, а опасность не минует, и вновь принимался за дело.

– Новенький! – окликнула его Робби, одна из близняшек, так и не запомнившая имя Пита. – Иди сюда, поболтаем.

Пит ответил:

– Не могу. Я работаю.

– Пит? – позвала его Марисита, когда он проходил по Бичо Раро, неся сложенные пирамидой коробки. – Ты будешь делать перерыв на almuerzo?[11]

Пит сказал:

– Не могу. Я работаю.

– Я устаю от одного только взгляда на тебя, – заявил замшелый Телдон со своего места на крылечке. – Передохни.

Пит сказал:

– Не могу. Я работаю.

Антония давала Питу задания, выполнение которых не требовало большого умения – лишь много сил, так что с парня уже семь потов сошло. Пит раскапывал засыпанные оросительные канавы, вытаскивал из дорожек опасно торчащие гвозди, уничтожал примостившиеся под свесами крыш необитаемые (а порой и обитаемые) осиные гнезда и обирал личинок колорадского жука с помидоров и картошки.

Последнее задание едва его не добило. Пит проявил себя безжалостным борцом, но колорадский жук оказался еще безжалостнее. Чем больше вредителей Пит уничтожал, тем больше их появлялось. Юноша не знал, что колорадский жук, известный также под названием колорадский картофельный жук, в настоящее время допекал еще и восточных немцев. В нашествии колорадского жука винили американские самолеты. Коммунистическая пропаганда кричала, дескать, Sechsbeiniger Botschafter del Wall Street (шестиногий посланец с Уолл-стрит) пустит народ по миру и загонит прямиком в капитализм. Детей восточных немцев снимали с занятий в школах и отправляли в поля обирать личинок, в точности как это делал сейчас Пит, дабы с младых ногтей приучить юное поколение ненавидеть этих мелких, мясистых, ярко-красных существ.