Все новые сказки

– А не может ли быть так, – спросил прокурор, – что представленные здесь писания господина Коубела являются набросками к художественному произведению? Такая, знаете, большая книга в жанре фэнтези?

– Я… я, честно говоря, не могу себе это представить.

– Но это возможно?

– Я полагаю, теоретически – да. Но я вам скажу – никто никогда не станет покупать у него права на экранизацию.

Под смех аудитории судья удалил свидетеля.

Были представлены свидетельства о странных вскрытиях, проведенных Коубелом, – Холлоу не потрудился опровергать или оспаривать их.

Эд Такер также пригласил в качестве свидетелей двух бывших пациентов Коубела, которые поведали, что были настолько обеспокоены и напуганы его бесконечными рассказами о духах, населяющих их тела, что вынуждены были отказаться от его услуг.

И еще у Такера был Коубел собственной персоной: он выглядел совершенно сумасшедшим в этой своей продуманно неопрятной и мятой одежде, кусающий губы, странный и нервный.

Эта идея – сумасшествие в чистом виде – была довольно рискованной, на перекрестном допросе Холлоу должен спросить: признается ли Коубел в убийстве Аннабель Янг. Тот должен будет подтвердить, что признается – он ведь уже признавался в этом ранее, значит, если сейчас будет отрицать – Холлоу просто зачитает его признание, данное прежде…Так или иначе, присяжные услышали бы, что человек признается в совершенном преступлении.

Но Такер предвосхитил события.

Его первый вопрос подсудимому звучал следующим образом:

– Мистер Коубел, вы убили Аннабель Янг?

– О да, разумеется, я это сделал, – он казался удивленным.

Зал замер, все затаили дыхание.

– А почему вы это сделали, мистер Коубел?

– Ради детей.

– Что вы имеете в виду?

– Она была учительницей, вы же знаете. О боже, каждый год тридцать или сорок молодых людей с неокрепшими душами могли попасть под ее тлетворное влияние! Она могла отравить их сознание, оскорбить их, поселить в них ненависть, причинить им непоправимый вред. – Коубел закрыл глаза, его била крупная дрожь.

«И «Оскар» за лучшую роль психа, подозреваемого в убийстве, присуждается…»

– Скажите, мистер Коубел, почему вы считаете, что она могла причинить детям вред и боль?

– Она находилась под влиянием «неме».

– Это то явление, о котором мы слышали здесь раньше, да? То, что вы описывали в своих книгах?

– Да, в моих работах.

– Вы могли бы рассказать нам вкратце, что собой представляет «неме»?

– Это злая энергия. Она внедряется в вас, и вы уже не можете от нее избавиться. Это ужасно. Она заставляет совершать преступления, оскорблять людей, впадать в гнев. Очень много конфликтов и столкновений вызвано присутствием в людях «неме». Они везде. И их миллионы.

– И вы убеждены, что Аннабель ими одержима?

– Нет. Не одержима, – Коубел был непреклонен. – Одержимость – это понятие теологическое. А «неме» – понятие чисто научное. Как вирусы.

– Вы считаете, «неме» так же реальны, как вирусы?

– Да, они реальны. Вы должны мне верить, они реальны!

– И миссис Янг была под влиянием этих «неме».

– Одного. В ней жил всего один.

– И он собирался причинить вред ее ученикам.

– И сыну. О да, я видел его. У меня есть эта способность – я вижу «неме». Я должен был спасти детей.

– То есть вы преследовали ее не потому, что она нравилась вам как женщина?

Голос Коубела задрожал:

– Нет-нет, ничего подобного. Я хотел, чтобы она стала моей пациенткой. Возможно, я мог бы ее спасти. Но все зашло слишком далеко. Поверьте, убийство было крайней мерой – я всеми силами пытался его избежать. Но для нее это было избавлением. Да, избавлением. Я был вынужден.

В его глазах блеснули слезы.

– Слово предоставляется обвинению.

Холлоу делал все, на что был способен. Он решил не говорить больше об убийстве Аннабель Янг – вина Коубела не вызывала никаких сомнений. Холлоу решил сосредоточиться на психическом состоянии Коубела. Он заставил ответчика признать, что тот был в психиатрической лечебнице всего один раз, подростком, и в последующем не обращался за помощью к профессионалам. Он не принимал нейролептиков.

– Они притупляют мою реакцию. А когда вы имеете дело с «неме», у вас должна быть хорошая реакция.

– Просто отвечайте на вопросы, пожалуйста.

Холлоу предъявил налоговые декларации Коубела за последние три года. Когда Такер заявил протест, Холлоу сказал, что решать судье:

– Ваша честь, если человек заполняет налоговую декларацию – это свидетельствует о том, что он в здравом уме.

– Это весьма спорно, – заявил ультраконсервативный судья, вызвав общий смех в зале.

Ох, притянуть бы тебя, думал Гленн Холлоу. Ладно, через несколько лет пребывания в должности генерального прокурора, когда будут сняты некоторые ограничения…

Судья сказал:

– Хорошо, приобщите их к делу.

– Это ваши декларации, мистер Коубел, не так ли?

– Думаю, да. Да.

– Из них следует, что вы прилично заработали за эти годы медицинской практикой. Около сорока тысяч в год.

– Возможно. Скорее всего так и есть.

– Значит, несмотря на свидетельства тех двух пациентов, которых мы выслушали, у вас достаточно много других пациентов, которых вы регулярно лечите и которые вполне довольны вашими услугами?