Все новые сказки

Коубел смотрел ему прямо в глаза.

– Вокруг очень много «неме». Кто-то должен бороться с ними.

Холлоу вздохнул:

– У меня больше нет вопросов, ваша честь.

Обвинение вызвало своего эксперта, психиатра, который обследовал Коубела и установил, что, несмотря на некоторые отклонения, он не является невменяемым с юридической точки зрения. Он хорошо отдавал себе отчет в том, что делает, когда убивал жертву, – прекрасно понимал, что убивает.

Такер задал эксперту несколько вопросов, но не стал устраивать перекрестный допрос.

К концу второго дня слушания во время короткого перерыва Гленн устремил взгляд на скамью присяжных: он работал обвинителем и прокурором уже много лет и за эти годы научился не только разбираться в юридических тонкостях, но и читать по лицам присяжных.

И сейчас, черт бы их побрал, они склонялись в пользу Такера. Холлоу видел, что они ненавидели и боялись Мартина Коубела, в их глазах он был монстром, а то, что он говорил, – слишком странно, это не вписывалось в стандартные представления о людях и жизни. О, Такер был умен. Он не стал делать из своего подзащитного жертву, не стал упирать на то, что его клиент в детстве пережил психологическую травму, – он только упомянул о трагической гибели его семьи.

Нет, он наглядно демонстрировал, что вот это существо, что сидит с ним рядом за столом, – даже не человек.

Как сказал его эксперт: «Реальность мистера Коубела очень отличается от нашей».

Холлоу вытянул ноги и уставился на носки собственных ботинок.

«Я проиграю это дело, – думал он. – Я его проиграю. И этот сукин сын через пять-шесть лет выйдет из клиники и начнет искать новую жертву».

Он был близок к отчаянию.

«Неме»… вот же дерьмо.

Судья отвернулся от своего помощника и спросил:

– Холлоу, мы можем продолжать? Вам есть что предъявить суду?

И в эту секунду прокурора осенило. Он на минуту даже потерял способность дышать – настолько ослепительной была перспектива, к которой вела пришедшая ему в голову идея.

– Мистер Холлоу?

– Ваша честь, не могли бы вы отложить заседание суда до завтра? Обвинению нужно время…

Судья Роллинс с сомнением посмотрел на часы, потом сказал:

– Хорошо. Заседание суда переносится на завтра на девять утра.

Гленн Холлоу горячо поблагодарил его и велел своим молодым помощникам собрать документы и отвезти в офис. Сам он быстро пошел к двери, очень быстро, но все-таки на бег перешел лишь тогда, когда здание суда осталось позади, – он полагал, что негоже присяжным видеть прокурора слишком взволнованным, а тем более бегущим.

Чуть позже девяти утра следующего дня Гленн Холлоу встал и заявил:

– Обвинение вызывает в качестве свидетеля доктора Джеймса Федера.

Такер вскочил:

– Протестую, ваша честь!

– Причины?

– Мы получили уведомление о вызове этого свидетеля только вчера в восемь вечера. У нас не было времени подготовиться.

– Где вы были вчера в восемь вечера, адвокат?

Такер моргнул:

– Э… Я… Мы с женой ужинали в ресторане.

– Мистер Такер, вчера в восемь вечера я читал документы по этому делу. И мистер Холлоу также занимался этим делом – о чем свидетельствует повестка, присланная свидетелю. Ни один из нас не наслаждался деликатесами в шикарном ресторане «House O’Ribs», как видите.

– Но…

– Решайте на ходу. В этом и заключается ваша работа, за которую вам прилично платят. Протест отклонен. Продолжайте, Холлоу.

Федер, человек с темной кожей, копной темных вьющихся волос и худым лицом, занял место свидетеля и присягнул.

– Итак, господин Федер, вы могли бы рассказать нам о своих регалиях и дипломах?

– Да, конечно. У меня есть ученые степени в области психологии и биологии, я получил их в университете Восточной Вирджинии, университете Олбани и университете Северной Аризоны.

– Программа обучения в этих университетах рассчитана на четыре года, правильно?

– Да.

– Чем вы зарабатываете на жизнь?

– Я пишу и читаю лекции.

– Вы издаетесь?

– Да, у меня изданы десятки книг.

– Вы их издавали сами?

– Нет, сэр, я работаю с солидными издательствами.

– И где вы читаете лекции?

– Повсеместно. В школах, книжных магазинах, библиотеках… частным образом.

– И много народу посещает ваши лекции?

– На каждой бывает порядка четырехсот, иногда до шестисот слушателей.

– А сколько лекций вы читаете в год?

– Примерно сто. Около того.

Холлоу сделал паузу, потом спросил:

– Вы знакомы с понятием «неме»?

– Да, сэр.

– Это правда, что именно вы изобрели этот термин?

– Да, сэр.

– А что он означает?

– Я объединил слова: «негатив» и «мем». С негативом, думаю, все ясно, а «мем» – это некое общее для всего общества явление, как песня или фраза, выделенная крупным шрифтом, которая западает каждому в голову. И распространяется повсеместно.

– Пожалуйста, будьте любезны, растолкуйте нам, что такое «неме» – в общих чертах.

– Вкратце?

– О да. Постарайтесь, чтобы это было доступно.

Отличный бросок, подумал Холлоу о собственной импровизации.

Федер продолжал: