Все о моем дедушке

— Сальва, не дури.

Клара выглянула посмотреть, что происходит, испугалась, и я пришел в себя.

— Сальва, впусти его.

Дед, воспользовавшись моим секундным замешательством, протиснулся в квартиру.

— Девочка, тебе никуда не пора?

— Клара, не уходи!

Клара растерянно посмотрела на меня. Но страх страхом, а она мне друг.

— Я буду на террасе.

Она вышла из прихожей и оставила нас одних, но мне всё-таки стало спокойнее от того, что она в квартире, — как будто меня прикрывает накачанный боец джиу-джитсу, а не худощавая девчонка-бегунья.

— Дед, зачем ты пришел? Рассказать, что в том письме нет ни слова правды?

— Я же говорю, посмотреть, как там мотоцикл. Идем в гараж. Где ключи?

— Дед, уходи. Меня уже достали твои шутки.

И тут впервые в жизни он на меня рассердился.

Дед отвернулся и стал рыться в ящиках. Никогда я его не видел таким злющим.

— Где твоя мать держит долбаный ключ от гаража? Сальва! Говори!

Я ничего не понимал: ни зачем он приехал, ни с чего ему так сдался этот мотоцикл. Теперь рассердился уже я, и всерьез.

— А про письмо ты не хочешь со мной поговорить? Или всё, тебе уже нечего отрицать? Хоть бы придумал, как всегда, какую-нибудь байку для лопуха-внука — он бы поверил! Проглотил бы и не поперхнулся!

Дед оставил ящики в покое, глубоко вздохнул и повернулся ко мне. Он заговорил спокойным тоном, сдерживаясь, чтобы не залепить мне пощечину.

— Зачем что-то придумывать? Никакой ты не лопух. Ты знаешь правду. А если не желаешь понять, что я всё это делал ради тебя, ради твоего отца и ради Каталонии, что во власти без этого невозможно, — что ж, не мне тебя убеждать. Ты уже не маленький. Еще повзрослеешь — всё уяснишь сам. А теперь будь добр, скажи мне, где, черт возьми, ключ от гаража. Я должен кое-что проверить, а тебе это ничего не стоит. Эх ты, неблагодарный, я ведь всё тебе обеспечил в жизни!

Это меня добило, и я решил, что пора преподать ему урок.

— Клара! Клара! Иди сюда!

Клара прибежала с террасы.

— Собирайся, мы уходим.

Она не заставила себя ждать и через три секунды уже стояла у двери с курткой и рюкзаком в руках.

— Сальва, хватит. Куда ты?

— До свидания, дед.

— Знаешь что? А я, пожалуй, останусь, подожду твою мать.

Тогда я достал из ящика коробочку, где мать держала магнитный ключ от гаража, и потряс перед лицом у деда.

— Мы с Кларой прокатимся на мотике.

— Ты что?! У тебя же прав нет!

Но мы с Кларой уже его не слушали, потому что мчались со всех ног вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Метнулись к гаражу, открыли дверь и нырнули внутрь — я себя чувствовал так, будто мы снова убегали из торгового центра, как в те времена, когда Клара таскала вещи в магазинах. Я надел шлем, который так и лежал в гараже с тех пор, как дед привез мотоцикл; протянул Кларе второй.

— Ты точно умеешь водить?

— Ну конечно. Ты что, боишься? До твоего дома рукой подать, за пять минут доедем.

Клара надела шлем. Ей было не по себе, но она старалась не подавать виду. У меня получилось завестись с первого раза, мотор адски взревел и забулькал, как больной живот. Я всё озирался, не появится ли дед.

— Садись скорее, поехали, — сказал я Кларе.

Я газанул, и мы рванули вверх по улице. Свернули направо, проехали вниз по другой улице и еще раз повернули, опять в горку. Как следует разогнаться не удалось, но хоть не заглохли ни разу по пути. Через минуту я остановился возле Клариного дома. Она слезла с мотоцикла и отдала мне шлем. Я его повесил на левую руку.

— Уф, наконец-то добрались. Сидеть жутко неудобно. Мне какая-то железка всю дорогу впивалась в задницу… — Клара потрогала сиденье и с удивлением посмотрела на меня. — Слушай, а тут что-то есть.

Я заглушил двигатель, но шлем снимать не стал. Задняя часть сиденья была заклеена черной изолентой. Клара ее отодрала, и там оказался разрез, как делают на торте, чтобы начинить его взбитыми сливками. Или чтобы спрятать что-нибудь внутри. Клара сунула туда руку, нащупала и осторожно вытащила прозрачный пакетик с тремя флешками. Она держала его так, будто там были три склянки с ядом.

— Мотоцикл с сюрпризом… Пойдем ко мне, посмотрим, что на них?

— Нет, поздно уже… Да и ни к чему…

— Как думаешь, что там?

— А ты как думаешь? Тебе же всё ясно, и мне тоже. Мотик мне подарил дед. Он сказал, что перевез его ко мне, чтобы на него не наложили секвестр. Теперь понятно, почему он на самом деле так за него волновался. И зачем сегодня приходил. Вовсе не обо мне он беспокоился. На меня ему всегда было плевать.

— А если это информация о твоем дедушке, что ты собираешься делать? Сдашь его?

— Не знаю…

— Поговори с отцом… Он придумает, как поступить… и если придется выдать твоего дедушку или сделать что-то другое, что твой отец посчитает нужным…

— Мой отец? — раздраженно перебил я.

— Да, Сальва, твой отец. Хороший или плохой, но он твой отец. И он о тебе беспокоится. Родителям, знаешь ли, не всё равно. И если ты ему расскажешь, что случилось, он тебя поймет.

Из-за ее тона — будто она правда считала, что моему отцу можно простить все его прегрешения, — и этого «поймет» я вскочил и на мгновение забыл, что это говорит мне Клара.