Все о страсти

- Понемногу. Нужно раздобыть больше леса и бревна потолще, чтобы скреплять фермы. Это займет около недели, да и почва сейчас слишком раскисла...

Он продолжал говорить, пока они поднимались по лестнице и свернули в то крыло, где находились их покои. И остановились перед ее дверью.

Снова наступило молчание.

О чем он думает? Что видит, когда смотрит на нее? Она читала в его глазах единственную правду: прошлая ночь ничуть не умерила его желания к ней. Как и ее желания к нему.

Но прошлая ночь изменила что-то между ними. Непонятным, смутным, судьбоносным образом.

Они оба знали это. Чувствовали. И в какой-то внезапный момент просветления она осознала, что он точно так же не понимал, что происходит между ними, как и она сама.

Глубоко вздохнув, он наклонил голову и отступил:

- Увидимся за ужином.

Франческа кивнула и, отведя глаза, вошла в комнату.

***

- Нет. Не это платье. То, что в зеленую полоску.

Пока Милли бегала к шкафу, Франческа села за туалетный столик и стала изучать свое отражение в зеркале. Еще влажные после купания волосы свернулись в крутые букли. И вчера и сегодня она распускала их по плечам, не заботясь о прическе...

Закинув руки за спину, она собрала смоляную массу, скрутила и схватила со стола горсть шпилек.

Вернувшаяся с платьем Милли замерла как вкопанная и ахнула.

- О, мэм, до чего же красиво! Вы... вы настоящая графиня!

Франческа ничего не ответила: рот был набит шпильками. Заколов волосы, она встала и позволила Милли застегнуть платье. Почувствовав прикосновение мягкого шелка, она вздрогнула.

И задалась вопросом: что же все-таки делает? Скорее всего очертя голову мчится к пропасти. Никакими словами не смягчишь его сердца, что уж там заботиться о внешности! Он - опытный развратник, привыкший проводить ночи в постелях первых лондонских красавиц. Пусть ее происхождение ничуть не хуже, но, по лондонским стандартам, она была и останется провинциалкой. Если не докажет обратное. Но в его кругу на нее будут смотреть сверху вниз.

Однако нет ни малейшего сомнения, что мужчины будут за ней увиваться. Это единственное, в чем она была совершенно уверена. Мать с детства приучила ее ценить то, что дал Господь. И она не собирается без борьбы отказаться от своей мечты.

Прикусив губу, Франческа снова повернулась к трельяжу и стала изучать зеленые полосы, идущие сверху вниз и эффектно выделяющиеся на белом фоне. Она впервые надела это платье. Берегла для такого случая. Сшитый в Италии туалет показывал ее фигуру в самом выгодном свете. И, судя по раскрытому рту и вытаращенным глазам Милли, своей цели она добилась.

Она решила не надевать ни драгоценностей, ни шали. Ничего, что могло бы испортить впечатление. Довольная собой, она направилась к двери.

***

Они собрались в семейной гостиной. При виде невестки глаза леди Элизабет вспыхнули. Хенни фыркнула. Джайлзу, к сожалению, не удалось стать свидетелем ее эффектного появления. Он появился в гостиной ровно на минуту раньше Ирвина. Франческа улыбнулась и поднялась, мягко шурша шелком. Он быстро оглядел ее с головы до ног. Потом их взгляды встретились, и ей вдруг захотелось, чтобы леди Элизабет, Хенни и Хорэс поскорее переехали во вдовий дом и они остались только вдвоем.

Джайлз сумел скрыть свою реакцию, но глаза выдали его. Он взял протянутую руку, поклонился и положил ее на сгиб локтя.

- Пора. Нам лучше поторопиться, иначе Фердинанда удар хватит.

Он повел жену в столовую поменьше, которой семья пользовалась в отсутствие гостей. Но даже здесь за столом могло поместиться десять человек, и традиция диктовала, чтобы она села на одном конце, а он - на другом.

Муж повел ее к стулу. Его пальцы коснулись ее обнаженного предплечья, и она с трудом подавила дрожь. Опустила ресницы, чтобы он не заметил огня в ее глазах. Джайлз поколебался: она ощутила, как его взгляд коснулся ее щеки, прошелся по холмикам грудей, видневшихся в вырезе платья. Потом он выпрямился и обошел стол. Дамы, ведомые Хорэсом, тоже уселись, и Ирвин дал лакеям знак подавать ужин.

Беседа за столом благодаря леди Элизабет и Хенни оставалась общей и оживленной: прекрасное прикрытие для безмолвного обмена между Франческой и Джайлзом, продолжавшегося в течение всего ужина.

Со своих мест они могли прекрасно видеть друг друга, хотя сидели достаточно далеко, но присутствие посторонних не позволяло выказать свои чувства. И все же они вели разговор, пусть и без слов. Очень личный. Очень тайный. Только для двоих. И чрезвычайно тревожащий.

К тому времени когда она отложила салфетку, улыбнулась Ирвину и встала, накал страстей дошел до того, что скрывать свою реакцию на прикосновения Джайлза становилось все труднее. Джайлз отказался от портвейна и поднялся. Хорэс последовал его примеру. Ощущая затылком теплое дыхание Джайлза, она покинула столовую. Все собрались в коридоре. Свято исполняя обязанности хозяйки, Франческа показала дамам на семейную гостиную и только потом вопросительно посмотрела на мужа. И предательски покраснела. Тот повернулся к Хорэсу:

- Библиотека?

- Куда еще? - проворчал дядя.