Все обернуто в красный атлас (ЛП)

Опустив губы к ее колену, я целую ее изнутри, а затем медленно начинаю подниматься. Я покусываю, облизываю, сосу и кусаю, заставляя ее снова извиваться.

Наши свидания обычно проходят в спешке, так что эта длительная прелюдия нова сама по себе.

Когда я достигаю вершины ее бедер, я провожу языком по влажному красному атласу, и она всхлипывает. Я чувствую ее вкус и хочу большего.

Мне нужно больше.

— Ты была хорошей девочкой в этом году? — спрашиваю я, дразня ее упоминанием Санты.

Она подыгрывает.

— О да. Хорошей.

Я облизываю край ее трусиков, там, где бедро встречается с тазом.

— Ты уверена?

— Я… — ее голос напряжен, она почти стонет, но я слышу в нем улыбку, когда она добавляет: — Меня ни разу не шлепали.

Тут же у меня вырывается смешок, хотя он приглушен ее кожей, и она смеется в ответ.

— Это просто означает, что тебя не поймали.

Она снова смеется, и это самый сладкий звук для моих ушей.

Я резко и без предупреждения дергаю за завязки ее трусиков, отрывая их от прикрывающей ее ткани. Еще одним движением я стягиваю трусики и бросаю их на пол, обнаруживая, что она чисто выбрита и блестит ради меня.

Я не стесняюсь и не поддразниваю.

Как только мой язык касается ее клитора, она вскрикивает, и этот звук подстегивает меня. Я использую зубы, губы, язык. Я держу ее широко раскрытой, мои руки лежат на ее бедрах, и она в мгновение ока брыкается мне в лицо.

— Драко, — кричит она дрожащим голосом. — О, так хорошо. Вот так, продолжай!

Мои губы обхватывают ее клитор, мурлыча в ответ, и она выгибает спину, упираясь ногами в матрас.

Отпустив ее левое бедро, я опускаю руку к ее влагалищу, и два моих пальца легко скользят внутрь. Она влажнее, чем когда-либо раньше, ее тело возбуждено сверх всякой меры. Я тру языком ее клитор, загибаю пальцы внутри нее, заставляю ее видеть звезды, выкрикивать мое имя, дрожать и рыдать.

И ее освобождение сладко — я хочу пробовать его снова и снова.

— Слишком быстро, Грейнджер, — мои пальцы медленно входят и выходят из нее, трахая ее до самого оргазма. — Я хочу насладиться этим, а не торопиться.

— Я отчаянно нуждалась в тебе в течение нескольких часов, — хрипло отвечает она, начиная спускаться со своего пика. — Я больше не могу сдерживаться.

Ее слова заставляют мой член дергаться. Мысль о том, что она украшала дом, чтобы отвлечься, успокоить свое либидо, сводит меня с ума.

Я знаю, что, вероятно, должен заставить ее кончить еще раз моим ртом, но я чувствую, что я тот, кто сейчас не может ждать. Я в опасности, готов кончить в штаны, как гребаный четверокурсник, который только что увидел свою первую пару сисек.

— Хочешь, я развяжу тебя, прежде чем трахну, Грейнджер?

— Нет, — отвечает она, удивляя меня. — Но могу ли я кое-что попросить?

— Все, что угодно.

— Переверни меня.

Она знает, что я люблю эту позу, наблюдая за тем, как мои бедра врезаются в ее задницу. Это не для нее — не совсем для нее. Это все для меня, но я не спорю с ней.

Схватив ее за бедра, я помогаю ей привстать, двигая вперед, чтобы она связанными руками могла держаться за спинку кровати. Мои глаза жадно блуждают по ней, начиная с красных лент, обвивающих ее запястья и глаза, двигаясь к лопаткам, изгибу позвоночника, ее сочащемуся влагалищу.

И ее заднице.

Я ничего не могу с собой поделать. Я опускаюсь на колени между ее ног и провожу руками по ее телу, касаясь так же легко и чувственно, как и раньше. Зажмурившись, я начинаю представлять себе, чего именно хочу, и мои руки опускаются на ее ягодицы, а пальцы с легкостью погружаются внутрь.

Но я снова заставляю себя ждать.

Несмотря на то, что мне не терпится уйти, мои руки скользят по ее бокам, осмеливаются спуститься к ее груди, щиплют и перекатывают соски. Ее плечи опускаются, когда она всхлипывает, и я склоняюсь над ней, членом прижимаясь к ее заднице.

— Тебе нравится это, Гермиона? — спрашиваю я, хотя ясно, что она наслаждается каждой секундой.

Она выгибается еще больше, прижимаясь назад и заставляя меня чувствовать влажный жар. Ее руки подняты, локти уперты в матрас, а голова покоится между ними. Когда я сжимаю сильнее, она каким-то образом толкает свои груди еще глубже в мои руки и качает бедрами ко мне.

Перемещаясь, я ухитряюсь расположить свой член там, где он должен быть, прижимая головку к ее входу во влагалище.

Она почти истекает желанием.

— Пожалуйста, — умоляет Гермиона, и я двигаюсь вперед, даруя ей то, чего она хочет.

Если бы я мог, то пообещал бы провести всю свою жизнь, даруя ей то, чего она хочет.

Быть внутри нее сегодня ночью, даже не глядя ей в глаза, — это почти как послание свыше. Первый толчок — как возвращение домой, второй — как теплые объятия. И звуки, которые она издает, просто божественны — хор вздохов и стонов вперемежку с моим именем и грязными словами.

Мои руки скользят по ее ребрам и хватают за талию, давая мне немного больше контроля. Я веду ее, задавая ровный ритм, мои бедра встречаются с ее задницей. Я вижу, как мой член исчезает внутри нее, и слышу, насколько она мокрая.