Все оттенки черного

Из бурьяна показалась окровавленная голова Семки:

– Вась, Мишка до сих пор не в себе.

– Ему к врачу надо, – заботливо сказал рыбак.

Васька и Семка подняли приятеля и с трудом потащили его к лесу:

– Пацаны!

Они опасливо оглянулись.

– Минут за пять до того, как вы пришли, – спокойно произнес мужик, – кто-то входил в воду. Может, это и была ваша девка?

– Может быть, – буркнул Васька. – Спасибо.

– Всегда рад.

Черные очки рыбака бесстрастно проследили, как ребята скрылись в лесу. Затем он спокойно снял с огня котелок, снова попробовал варево, удовлетворенно цокнув языком и заглянул в палатку.

В дальнем углу брезентового домика испуганно сидела черноволосая и черноглазая девушка, стыдливо прикрывающая обнаженное тело одеялом. Возможно, если бы глаза рыбака не скрывали странные черные очки, в них можно было бы прочесть удивление, а так он остался абсолютно бесстрастен. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Они ушли, – спокойно сказал он девушке. – Там, в рюкзаке, есть спортивный костюм. Оденься и выходи. Будем кушать.

В устремленных на рыбака черных глазах девушки мелькнула робкая надежда. Мужчина усмехнулся:

– Меня зовут Зорич.

Ярко-красные губы девушки дрогнули:

– Анна.

– Миша ко мне очень хорошо относился, – задумчиво продолжала Анна, прихлебывая крепкий чай из жестяной кружки. – Ко мне ласковый был, Стешу, сестру, жалел. Тетка Анфиса нарадоваться не могла. «Вот, говорила, тебе, Анюта, жених. Всем женихам жених. Как за каменной стеной за ним будешь». Я тоже радовалась. У меня этих… – девушка сглотнула, – этих приступов давно не было. Ну, изредка когда посмотрю не так, у кого-то ведро из рук выпадет или спотыкнется кто на ровном месте. Так ведь это мелочь, правда?

Черные глаза девушки жалобно посмотрели в непроницаемые очки Зорича.

– Правда?

– Правда, – мягко подтвердил мужчина, внимательно глядя на Анну.

Спасенная девушка нравилась Зоричу. Молоденькая, лет шестнадцати-семнадцати, невысокая, но очень хорошо сложенная, черноволосая, черноглазая, с огромными ресницами, полными ярко-красными губами и нежной смуглой кожей, она была настоящей красавицей. Очень испуганной красавицей. И Зорич, на которого сильное впечатление произвело ее превращение из овчарки в очаровательную девушку, жадно слушал историю спасенной.

– Что было дальше?

– Дальше? – Анна горько усмехнулась и нервно провела рукой по густым волосам. – Никогда не забуду. – Она помолчала. – Мы с бабами с поля возвращались, устали, тракторист наш, Козьма Спиридонович, хрен старый, смылся, и нам пришлось пешком топать. Ну, чтобы пыль не глотать, решили срезать, через пастбище пройти, что у фермы. А там бык. Племенной, здоровый, его к нам аж из-под Ставрополя привезли. В общем, сорвался он, изгородь проломил и на нас. Бабы врассыпную, а я стою, как мертвая, страх меня взял жуткий, ноги отнялись. Бык на меня. – Анна снова помолчала. – Тут на меня и накатило. Этот, приступ. На руках когти железные выросли, я крикнуть хочу, а из горла рычание. Да такое, что бык этот племенной как вкопанный встал. Я ему когтями глаз вырвала и рог один… срезала.

– Сильно. – Зорич удивленно покачал головой.

– Бык в загон помчался, – криво усмехнулась девушка. – Я-то обратно в человека обернулась, да, видно, бабы чего-то заметили. Шептаться начали, что, мол, ведьма я. А тут, как назло, куры у Федотовны передохли. Она жадная, кормит их всякой дрянью, а когда они сдохли, крик подняла, что это я порчу навела, за то, что она своему Мишке не велит со мной, сиротой, гулять. При всех это сказала, толпу собрала, к тетке Анфисе в дом пришла и сказала. Мне бы сдержаться, да, видно, не судьба. – На длинных ресницах девушки блеснули слезы. – Я ей слово, она мне два, оскорблять начала, а когда заявила, что я родителей своих сгубила, то у меня опять… Огонь из меня пошел.

– Огонь?

– Да. – Анна подняла глаза. – Не веришь?

– Верю.

– Странно, что веришь, раз не видел.

– Я тебе потом объясню, – спокойно произнес Зорич. – Продолжай.

Черные глаза девушки с сомнением посмотрели на странного спасителя. В возрасте, а плечистый, здоровый, мускулы так и играют. Голова лысая, как колено, но красивая. И лицо красивое. Мужское, будто у рыцарей на картинках. Только очки пугают. Сначала Анна не обратила внимания на черные очки Зорича: городские, они ведь всегда от солнца глаза прячут. Но даже теперь, когда красный диск медленно опускался за горизонт и вечерний полумрак окутывал рыбацкий костер, гигант оставался в своих непроницаемых черных очках, крепко прижатых к лицу и полностью скрывающих от посторонних взглядов глаза. Странный. Может быть, поэтому Зорич оказался первым, кто не проявил к ней враждебности?