Все оттенки черного

Алексей вышел из метро на станции «Сокол». Вышел, испытывая огромное облегчение. В последний раз он ездил в подземке очень давно, кажется, лет восемь или даже десять назад. Те далекие впечатления он не запомнил, зато теперь испытал все прелести метро в полной мере: темные тоннели, проносящиеся поезда, электрическое солнце и люди, покорными муравьями спускающиеся в подземелье, прочь от свободного воздуха, свежего ветра и бескрайней свободы. Действительно, надо жить в городе, чтобы понять всю прелесть этого добровольного изгнания.

Но больше всего молодого монаха смущали взгляды, которыми всю дорогу, совершенно не стесняясь, награждали его попутчики. Да, он был одет не так, как все они: черная ряса с откинутым капюшоном, подпоясанная простой веревочкой, старомодная котомка за плечами, высокий посох. Он резко отличался от горожан, но это же не повод для кривых усмешек и шепота за спиной? Где уважение к божьему слуге? Где вера?

Есть ли она вообще в этом городе?

Алексей с наслаждением прищурился на жаркое солнце, постоял пару минут, снова чувствуя на себе взгляды прохожих, и уверенно пошел по улице. Он никогда не был в месте, которое ему предстояло посетить, но старец Никодим в свое время очень точно описал дорогу к нему. Сначала мимо домов, вытянувшихся вдоль Ленинградского проспекта, пересечь улицу…

«Зеленый свет – иди, красный – стой».

… и справа будет массивное, светлого камня здание.

Цитадель, логово Нави, штаб-квартира Темного Двора, одного из трех Великих Домов Тайного Города.

Алексей знал, что вампиры принадлежат именно к этому объединению нелюдей и именно Темный Двор должен ответить за одного из своих членов. И ответит. В Тайном Городе хорошо помнили времена Инквизиции и не хотели их повторения.

Монах спокойно подошел к массивным воротам, огляделся – он не знал, для чего предназначена маленькая кнопочка, вделанная в стену, – и сильно постучал.

– Я вас слушаю. – Голос шел откуда-то справа.

– Передайте Сантьяге, что его хочет видеть отец Алексей из Забытой пустыни, – твердо произнес юноша.

В роскошном помещении витал легкий аромат благовоний. Мягкий свет золотых светильников падал на радующую глаз резную мебель, ковер с длинным ворсом. Все идеально сочеталось, чувствовалось, что кабинет обставлял превосходный дизайнер. На стенах несколько картин: цунами, сметающее прибрежный городок, взрывающийся вулкан, величественный айсберг посреди темного океана и одинокая фигурка, отчаянно цепляющаяся за ледяной выступ. Вопреки своей воле, Алексей задержал взгляд на этих работах. Блестяще исполненные, они с потрясающей достоверностью передавали суть событий: сила и могущество, способные потрясти устои, сломать все. Колоссальная энергия шла прямо в душу зрителя, завораживала, оживала…

– Сила. Он нашел возможность передать ее посредством красок.

Алексей вздрогнул.

Хозяин кабинета, одетый в элегантный белый костюм, сидел на столе, лениво покачивая ногами. Как все навы, он был худощав, черноволос и черноглаз.

– Как ни странно, это написал чел, Аркадий Ивов. Блестящий талант. Я даже подумывал стать его меценатом, а он взял и принялся рисовать портреты местных толстосумов. – Сантьяга сделал маленький глоток вина из хрустального бокала. – Ваши соплеменники страшно падки на золото, отец Алексей. Кстати, здравствуйте.

– Соблазны преследуют их, – недовольно произнес монах. Он планировал совершенно другое развитие разговора.

Упырь-убийца, вот в чем проблема. Алексей не надеялся отыскать его в грохочущих скалах большого города, но давние договоренности, о которых рассказывал старец Никодим, позволяли надеяться, что навы сами покарают преступника.

– Соблазны преследуют всех, уважаемый отец Алексей, – улыбнулся Сантьяга, и в его черных, глубоко запавших глазах зажглись веселые искры. – Но ведь господь дал им еще и голову.

– Не следовало бы тебе упоминать имя господа, демон.

– А почему нет? – поднял брови Сантьяга. – Мы с ним почти ровесники.

Монах насупился. Он встречался с этим навом всего один раз, не так давно, и знал, что его собеседник может быть не только язвительным, но и очень жестким. Однако с ним можно было говорить и договариваться. Алексей внимательно посмотрел в черные глаза Сантьяги, на секунду задержал взгляд на дорогом, ручной работы – хотя юноша не разбирался в таких тонкостях – галстуке, запонках, украшенных черными бриллиантами.

– Вина, отец Алексей? – Вторжение молодого монаха оторвало Сантьягу от дел, но отказать во встрече он не мог. Забытая пустынь была одним из редких островков человской цивилизации, благодаря которым Великим Домам приходилось вести себя осторожно, соблюдать старые договоренности, и экстренное появление Алексея показывало, что произошло что-то неординарное. – Это рейнское, очень хорошего урожая.

– У меня есть голова.

Сантьяга улыбнулся, оценив шутку собеседника, сделал еще один глоток и снова посмотрел на картины.

– Я чувствую, что эти работы надолго останутся в моем кабинете. Зачем вы хотели меня видеть?

Резкая смена темы сбила с толку монаха.

– Я… случилось непоправимое.