Все оттенки черного

– Почему ты привязался ко мне? Почему не хочешь оставить меня в покое?

– Я не могу. В этом городе есть такие, как мы с тобой. Мы держимся вместе.

– Мне не нужна компания.

– Ты ничего не решаешь.

– А кто решает? – прищурилась Анна. – Ты?

– Я просто исполнитель.

– И что ты сделаешь, если я откажусь подчиняться? – скривилась девушка. – Пришлешь головорезов?

– Этого не требуется, – улыбнулся Лазарь. – Я способен сам сделать тебя покладистой.

– Неужели?

Епископ Гангрел вплотную подошел к Анне, нежно, двумя пальцами поднял ей подбородок.

– Поверь, я смогу. – Верхняя губа задралась, и девушка увидела растущие иглы.

– Кажется, у меня действительно нет выбора. – Она сделала малюсенький шаг вперед, и теперь Лазарь чувствовал тепло ее тела, черные волосы щекотали ноздри вместе с запахом мускуса. – А что меня ждет?

– Ты должна быть с нами, потому что…

Дикая боль раскаленным клинком пронзила мозг епископа. Гангрел схватился за голову:

– Что ты делаешь?!

Попытался поставить блок, выгнать из своего сознания эту странную ведьму, но было поздно. Анна не сканировала масана, а грубо и жестоко вырывала из его памяти нужную информацию. Нахраписто, беспощадно.

– Ты хотел убить меня, Лазарь Гангрел?

– Это не так. – Он еле хрипел, из ушей текла кровь.

– Я рада, что ты никому не рассказал обо мне. Ты поступил правильно, епископ.

Анна прильнула к Лазарю, он ощутил жар ее тела, попытался отбросить от себя и вдруг увидел, как у девушки начали вырастать иглы. Нет, не настоящие иглы, но гибкие, острые шипы, предназначенные для той же цели. Они появлялись повсюду: из рук, из плеч, из головы, из шеи, прокалывали ее комбинезон, извивались в поисках добычи и впивались в епископа, жадно добираясь до вен.

Огромные глаза Анны переливались всеми оттенками черного.

– Зря ты связался со мной, Лазарь Гангрел.

Они оказались на земле. Ослабевший епископ упал, а сверху на него навалилась горячая Анна. Лазарь почувствовал, как скользит она по его шее, как ее клыки впиваются в яремную вену.

– Нет.

Веселое лицо девушки появилось перед затухающим взором Гангрела, полные губы в крови, черные глаза блестят, сотни острых шипов высасывают последние силы.

– Незабываемые ощущения, епископ?

Боль, нестерпимая боль выгнула тело Лазаря. Он чувствовал, как стремительно уходит из него запас крови, как все медленнее и медленнее бьется сердце, как холод обволакивает разум.

«Шарлотта, любимая!»

– Лазарь!!! – Шарлотта Малкавиан вскочила с постели, растерянная, непонимающая. – Лазарь, где ты?!

Это был Зов, это явно был Зов, но почему такой слабый?

– Лазарь!!

«Шарлотта, любимая, прощай…»

«Лазарь!! – Малкавиан лихорадочно сосредоточилась, собрала силу, выплеснула почти весь запас крови, и ее Зов окутал ночную Москву. – Лазарь!!»

Глаза Гангрела затухали, он еле отзывался, даже не разумом, инстинктивно.

Его высушили!! Кто?! Бешеная ярость охватила Шарлотту. Кто?!

Память Лазаря была уже недоступна, и все, что смогла увидеть Малкавиан его умирающими глазами, было лицо красивой смуглой женщины, губы которой были испачканы кровью.

Кровью Лазаря!!

Анна поднялась на колени, передохнула, толкнула беловолосого в щеку, голова безвольно мотнулась в сторону.

Готов.

Клыки и острые шипы исчезли, оставив после себя лишь проколотую и испачканную одежду, а еще чужую кровь, которая причудливо бурлила в ее жилах. Странная кровь, необычная. Анне нравилось первое ощущение после поглощения чужой крови: невероятный эмоциональный подъем, прилив сил и колоссальной, бьющей через край энергии. Но на этот раз все было еще лучше. Кровь беловолосого буквально взрывала Анну. Холодная и неприятная на вкус, она оказалась переполненной силой, и девушка с восхищением и радостью осознала, насколько выросли ее возможности.

Анна поднялась на ноги, провела рукой по бедрам, томно изогнулась и презрительно ткнула носком туфельки в бок мертвого вампира.

– Ты говорил, что в городе есть еще подобные тебе, Лазарь Гангрел? Прекрасно! Мне понравилось пить вашу кровь, или, как вы там говорите: высушивать?

Анна подняла с асфальта розу, поднесла ее к лицу, наслаждаясь густым ароматом, и медленно вышла из арки, пнув по дороге «Харлей» беловолосого.

Шарлотта Малкавиан нашла любимого уже после восхода солнца. Проклятого, убийственного солнца. Одетая в плотный кожаный костюм, тяжелый мотоциклетный шлем, перчатки, она вошла в тень арки и горестно ухватилась за стену.

Черный «Харлей» беспомощно валялся на земле, задрав колеса, а рядом с ним лежала одежда Лазаря.

ПУСТАЯ ОДЕЖДА!

Шарлотта закусила губу, встала на колени и, всхлипнув, взяла в руки кожаную куртку. На ее колени посыпался серый прах – все, что осталось от епископа Гангрела.

– Лазарь…

Масаны не умеют плакать, они умеют только страдать, и горечь, которая скрутила Шарлотту, была сильнее Жажды.

Она вскинула вверх руки, и тоскливый вой убитого горем вампира огласил просыпающуюся Москву, заставив жителей окрестных домов испуганно попрыгать из кроватей.

Анна

Астрахань, около четырех лет назад