Все оттенки одиночества (СИ)

Она посмотрела на несколько одиноких баночек с кремом. Ее мама всегда говорила, что нужно заботиться о коже, и, в принципе, она действительно хорошо выглядела для своих лет, но Гермиона не стремилась сохранять молодость. А для кого? Иногда ей казалось, что она так и проведет в этой квартире остаток дней. Ребенок… Что изменил бы ребенок? Сделал бы ее злее на пару лет, а потом, может, и ничего. Откуда в ней вдруг эти мысли? Гермиона посмотрела на себя еще раз в зеркало. Так, нет, раз потеряла Рона из-за этого, то этой мысли и следуй. Если она перестанет думать так же, как и четыре года назад, она попросту сойдет с ума от осознания страшной потери.

Хотя какой страшной, он бы потребовал восьмерых, а Гермионе потребовалось четыре года, чтобы подумать, что один ребенок может и не так испортить ей жизнь. Нет, хватит. Нужно думать о первом рабочем дне, который абсолютно не за горами. Как ей вести себя с Малфоем? Этот вопрос так и не нашел своего решения. Как с вредным хорьком? Но он больше совсем не напоминает хорька, да и вообще аристократичного индюка. Что она вообще знала о Малфое? Вроде бы, он женат. Или нет? Или да? Какая разница, черт возьми, как будто это поможет ей понять, что теперь делать и как себя вести.

Гермиона посмотрела за окно. Еще слишком темно, чтобы отправиться на пробежку. А что же делать? Гермиона вернулась в спальню. Здесь, на маленькой полке, сохранились книжки, которые она взяла с собой из дома, когда съезжалась с Роном. Эта квартира досталась ей от бабушки, и еще ее родители сделали в ней ремонт, но Гермиона не чувствовала ее своей, словно бабушка стоит и осуждает ее за все, что Гермиона здесь делает. Когда она в последний раз читала? Она каждый раз начинала проецировать книги на себя, и чтение перестало ее увлекать. Когда-то она читала столько книг в год, что повергла бы в шок любого, кто услышал эту цифру, но теперь деградировать с каждым днем было попросту безопаснее. Она потеряла себя, даже если пыталась предотвратить это, порвав с Роном. Именно это, вопреки логике, и привело ее к этому отупляющему одиночеству.

Наконец она выбрала какую-то. Кажется, эту ей подсунула мама, заявив, что в браке иногда хочется получить романтики, и лучше брать ее из книг, чем изводить мужей. Гермионе вообще не хотелось читать романы, но ей уже было лень вставать с кресла. Это была книга какого-то француза, Марка Леви, который писал про двух холостяков. Гермионе сперва показалось, что их разговоры ей совсем не интересны, но в конце концов она увлеклась, дочитав аж до восьми. Только когда она осознала, что остался час до работы, она в спешке принялась искать приготовленный на сегодня костюм. Куда же она его дела? Квартира была маленькой, но почему-то Гермиона потратила минут пять, тупо пялясь в шкаф. Нет, она оставила его в маленькой гостиной, впрочем, и гладильную доску. Она предпочитала пользоваться утюгом, потому что абсолютно не умела пользоваться нужным заклинанием. Наконец она переоделась, в панике пытаясь найти туфли. Почему же она так не собрана, если обычно всегда оставляет костюм на завтрашний день вместе с туфлями на одном и том же месте? Наконец к половине девятого она вышла из дома, спеша позавтракать. Ее любимый столик, ее кофе, ее круассан. Хотя бы десять минут, но есть передохнуть. Как назло, сонливость начала брать свое, и Гермиона принялась дуть на кофе, чтобы выпить его залпом.

– Какое неуважение к древнейшему напитку. – Гермиона медленно опустила стакан. Хорошо, что она слишком устала, чтобы вздрагивать. Свой темно-рыжий костюм она обожала больше всего, хоть он не особенно ей шел. Зато он был удобен и точно так не скрыл бы пятна от кофе. На этот раз она не должна теряться, хоть за каким-то чертом Малфой приперся в ее пекарню. Ее место для завтрака! Гермиона испытала всплеск раздражения.

– Мало спала, – резко ответила она. Хотелось сказать, что стул напротив нее занят, но тогда она выглядела бы еще глупее. Кем, привидением ее бойфренда? Отошел в туалет? Уснул там или умер? Я за ним схожу, может быть? И тоже там умру.

– Понимаю. – Он вдруг перестал обращать на нее внимание. Гермиона осторожно принялась изучать его. Кажется, он действительно сильно изменился. Он совсем не похож на ребенка с вызывающим поведением, ни на самодовольного придурка, ни на испуганного парня. Он вообще на себя не похож.

– Я уже сегодня должна буду начать работу? – рискнула спросить Гермиона. Как вообще можно уважительно обращаться к тому, кому врезала на третьем курсе? Она решила, что просто будет избегать фраз с местоимениями.

– Нет, конечно, посидите, чайку попейте, – невозмутимо произнес Малфой. Он ничего не ел и не заказывал из еды, только кофе. Чертов двойной эспрессо.