Все оттенки одиночества (СИ)

— Я даже не знаю, кого представить, — призналась Гермиона, тяжело вздохнув. Гарри? Но Гарри ей всегда не хватало, даже с Роном, ведь он был ей, пожалуй, самым близким другом. Думать о нем, как о мужчине, Гермионе совсем не хотелось. А кого тогда? Малфоя? Она вдруг громко засмеялась.

— Гермиона, ты меня пугаешь, — призналась Одри.

— Я просто представила Малфоя. — Гермиона вытерла уголки глаз. — Вот глупо выглядит. Нет, наверное, мне правда не хватает Рона, и я клиническая идиотка. Вот и все. Живу теперь с этим. Могла бы уже полк нарожать и пережить все эти ужасные зубы, подгузники, кормления. Потерпела бы и не страдала так, да?

— Зачем ломать себя? Если ты не хочешь детей, то их не надо рожать просто потому, что они нужны кому-то другому. В конечном итоге они почувствуют, что ты их не хотела и не любишь, и вырастут очень несчастливыми людьми. Не нужно так. — Одри села на стул для посетителей. — Дорогая, ты слишком зациклилась на Роне. Тебе нужно найти работу среди других мужчин, чтобы ты хотя бы узнала, что это такое — видеть, что ты нравишься, и иметь возможность выбирать. Ты ведь настоящая красавица. — Одри посмотрела на себя в зеркало, которое висело на двери.

— Одри, я тебе миллион раз предлагала пройтись по магазинам. Спорим, ты отлично выглядишь без этих вещей, украденных у бабушки Второй Мировой? — Одри смущенно пожала плечами.

— Я не хочу выглядеть по-другому, я ведь такая и есть, и мне так удобно. Тем более, что я не хочу ни перед кем красоваться, у меня ведь есть муж. А тебе это просто необходимо. — Гермиона вздохнула. Поменять тему не получилось.

— Где я должна тебе его искать и как? Кому такая истеричка, как я, нужна? — Гермиона посмотрела на свою сумку. Она была так страшно голодна, что попросила Одри поставить чайник. Наконец они принялись за чай, разделив вкусную булочку пополам. Она рассказала Одри о предложении Малфоя, и та вместо ужаса почему-то улыбнулась.

— Я считаю, тебе точно нужно перевестись туда. — Гермиона посмотрела на нее, как на монстра. С чего вдруг Одри так считать? — По-моему, ты зря думаешь, что ведешь себя, как дура, если после всего, что ты натворила, Малфой все равно зовет тебя к себе на работу.

— Он больной и хочет меня унизить, — словно заклинание, скороговоркой пробормотала она. — Хватит мне домыслов, я и так теперь ночью плохо сплю из-за этого хорька.

— Гермиона, ты слишком волнуешься для человека, который демонстрирует, что равнодушен ко всему. — Гермиона подула на чай. Она не понимала, о чем говорит Одри. — Ладно, просто сходи, и все. Если ты правда не понимаешь, почему без соответствующего образования должна этим заниматься, просто приди и спроси, а не поступай, как маленькая девочка в песочнице. Он выглядит вполне взрослым и адекватным человеком, может быть, ты все еще путаешь его с маленьким Малфоем?

— Ты теперь весь день будешь меня пилить? — Одри скромно кивнула. Гермиона застонала.

— Ладно, я пойду к нему после обеда. — Гермиона ткнула пальцем в нос Одри. — Потому что он сам так сказал, а не потому, что я демонстрирую трусость, ясно?

Одри кивнула. А потом показала ей язык.

***

Заколдованный круг. Она теперь каждый день будет так сидеть в пустом кабинете и ждать, пока его величество Малфой вернется с обеда. Она постучала по столу костяшкой пальца. Поковыряла стул. Поправила юбку. Закинула ногу на ногу. Что за черт, почему он вечно опаздывает? Гермиона выпрямилась. Просто невозможно сидеть спокойно, может, она напишет записку и уйдет? Эта мысль принесла ей облегчение. Да, именно так она и сделает. Она потянулась за бумагой, когда голос Малфоя за ее спиной заставил ее снова вздрогнуть, уже второй раз за день:

— Я, конечно, думал, что это мой стол. Поправьте меня, если я не прав. — Гермиона возвела глаза к потолку.

— Я просто хотела написать записку, сижу тут уже полчаса, — пробормотала она обиженно. Почему так нужно вывернуть все ее действия? Или это у них рефлекторно, у слизеринцев, получается?

— Прости, — вдруг произнес Малфой. Гермиона посмотрела на него во все глаза, думая, что ей, наверное, послышалось. Он выглядел крайне усталым, буквально едва держался на ногах, и Гермионе захотелось… Ничего ей не захотелось, глупость какая. Сам справится. Может даже упасть тут. Это не дело Гермионы — лезть в чужую жизнь, особенно Малфоя. — Я еще не ел сегодня ничего. Пойдем… Пойдемте, миссис Уизли. — Он снова взял свою мантию, которую только собирался повесить на спинку кресла.

— Да Грейнджер я, — взорвалась Гермиона, устав слышать эту фамилию. — Грейнджер.

Малфой посмотрел на нее с ноткой удивления, но, кажется, был слишком усталым, чтобы что-то выяснять и спорить.

— Хорошо, мисс Грейнджер, теперь можно я пойду пообедаю, а вы мне по пути расскажете все, что вас так смущает? — Он повернулся к ней спиной, закрывая окно для записочек с помощью магии. Гермиона растерялась. Это что, идти с ним куда-то? Она запаниковала. Что делать? Что сказать? — Или у вас есть дела?